Протопопова Н.А.

Особенности «примитивного» мышления шотландских гэлов в контексте структурной антропологии.

МГУ им. М.В.Ломоносова

Уникальный стиль жизни и культурное наследие туземных народов издавна привлекают особое внимание антропологов. В настоящее время существует множество племен – индейцы, живущие в долине Амазонки, австралийские аборигены, норвежские саами, коренные народы Канады, ненцы и эскимосы российского Севера, культурная идентичность которых коренится в образе жизни, привязанном к определенному региону, территории или ареалу охоту и рыболовства.

Такие народы стремятся сохранить не только свой язык, обычаи и культуру, но и поддержать целостность образа жизни, чаще всего несовместимого с современностью.

Устойчивость этих народов в глобальном контексте – социальный феномен. Но когда национальным группам отказывают в праве на культурную и национальную самобытность, этничность неизбежно политизируется. Для того, чтобы достигнуть межэтнического согласия и снять межкультурную напряженность, необходимо понять ментальность этнической группы, специфику их мышления.

Поэтому предметом данной статьи предлагается концепция структурной антропологии, разработанная французским этнографом и культурологом К. Леви-Строссом на базе философского структурализма. На основе фонологического анализа структур языка К. Леви-Стросс сделал перенос в область этнографии и применил метод структурного анализа к изучению ментальности первобытных бесписьменных обществ. Сущность этого метода заключается в исследовании структуры как совокупности «скрытых отношений» между элементами целого, выявление которого возможно лишь «силой абстракции». В дальнейшем это стало принципом структурного анализа: «методологический примат отношений над элементами в системе».

Трансформировав  метод структурной лингвистики Ф.Де Соссюра в область этнографии, антрополог К. Леви-Стросс исследовал социально- духовные явления жизни первобытных племен, такие как исчисление родства, ритуалы, формы религии, мифы как языки, информационные коды. Область его интересов включает также специфику мышления представителей традиционных обществ, особенности ее внутренней логики, которая представляет движение к единству чувственного и рационального начал, утраченных современной цивилизацией. В фокусе исследования гуманиста и последователя Руссо К. Леви-Стросса - противопоставление гармоничного сочетания этих начал агрессивному влиянию европейского разума. [1 ]

При помощи структурного метода К. Леви-Стросса представляется интересной попытка рассмотреть проблему положения гэльской шотландской «примитивной» культуры в контексте доминирующей англо-саксонской «европоцентристской» культуры и особенности их взаимодействия.

Первым и основополагающим заблуждением европейского разума К. Леви-Стросс считает формулу ложного эволюционизма, когда различные, одновременно существующие состояния человеческих обществ трактуются как разные стадии единого процесса развития. Типичный пример такой ложной посылки, – когда бесписьменные туземные племена ХХ в. напрямую сопоставляются с архаическими формами европейских культур, хотя так называемые "примитивные общества" прошли длительный путь развития, в силу чего не являются ни первобытным, ни "детским" состоянием человечества. Их принципиальное отличие от технически развитых цивилизаций не в том, что они не развивались, а в том, что история их развития не сопровождалась кумуляцией изобретений, но ориентировалась на сохранение связи с природой. [2]

Например, патриархально-родовой строй, господствовавший в горной части Шотландии вплоть до середины 18 века и как будто никак не вязавшийся с современной эпохой, вызывал у современников-англичан чувство изумления. Древние нравы, ведущие свое происхождение от предыдущих эпох человеческого общества, сохранились в этом горном уголке в своей первобытной чистоте. Еще Вальтер.Скотт писал, что общество шотландских гэлов характеризовано с необычайной конкретностью в его установлениях и традициях, идущих из глубокой древности и неожиданно заявляющих о себе посреди совсем другой цивилизации. Шотландский писатель задавался вопросом, что же такое современность и можно ли противопоставлять ее прошлому с той категоричностью, с какой это делали просветители ХVIII века.[3]

Опровергая концепцию избранности Запада, Леви-Стросс приходит к выводу, что каждое человеческое общество выбрало свой собственный путь, и эти пути несравнимы между собой: каждый из них по-своему правильный. Критикуя европоцентризм, антрополог и гуманист К. Леви-Стросс категорически осуждает право субъекта присваивать объект и преобразовывать его в соответствии со своими взглядами, ставить его в зависимость от себя и нравственно оправдывать такую практику. Европоцентристское следование ложной посылке однонаправленности прогресса ведет, по К. Леви-Строссу, к насаждению, порой насильственному, так называемого западного образа жизни, результатом чего является разрушение у существующих "примитивных" народов вековых традиций.

Например, пишет К. Леви-Стросс, "круговое размещение хижин вокруг Мужского дома (символизирующего Центр Мира) у племен бразильских индейцев имеет очень важное значение для религиозной жизни и культовых практик. Миссионеры, обосновавшиеся в долине реки, вскоре поняли, что самый надежный способ обратить в христианство индейцев племени бороро состоит в том, чтобы заставить их отказаться от традиционного типа поселения и разместить свои хижины параллельными рядами.

Дезориентированные относительно сторон света, лишенные плана, который является краеугольным камнем их знания, индейцы быстро утрачивают связь с традицией, словно их социальная и религиозная системы слишком сложны для того, чтобы обойтись без схемы, которая обретает жизнь благодаря ежедневным ритуалам". [4]

По аналогии можно привести пример из истории горных шотландских кланов: тартан, клетчатая ткань, использовалась шотландскими горцами для изготовления килта и пледов, которые были существенным атрибутом их образа жизни. Пытаясь покорить завоеванную страну и сломить дух горцев, английское правительство издало указ, запрещающий шотландцам ношение оружия и национальной одежды. Были изъяты из обращения даже специальные приспособления в виде палок, на которые наносились в определенном порядке растительные красители. И, хотя указ был впоследствии отменен, горцы привыкли к другой одежде и не проявили энтузиазма к возврату старой. К тому же были безвозвратно забыты уникальные техники крашения и подлинные образцы расцветок. Спустя сто лет тартан снова вошел в моду, но это уже были стилизованные паттерны.

К. Леви-Стросс впервые изложил метод изучения внутренней логики мифов, воссоздал систему символического мышления, присущую конкретной бесписьменной культуре. Основывая свой структурный подход к пониманию «первобытной» культуры на разработанных Фрейдом принципах моделирования бессознательного, он приходит к выводу, что бессознательные структуры разума, данные от природы, бинарны. Гармонию чувственного и рационального начал он усматривал в способности мифологического сознания не просто отражать, а опосредовать и разрешать противоречия в жизни человека с помощью «бинарных оппозиций»: «холодное – горячее», «сырое – вареное», свое – чужое», священное – профанное», «живое – мертвое». [5]

Структурная антропология опирается на следующие принципы, в совокупности составляющие метод: явление культуры рассматривается в синхронном срезе общества; анализируется как многоуровневое целостное образование, а связи между уровнями истолковываются в семиотическом ключе; исследование явления проводится с учетом его вариативности – в рамках конкретной культуры или более широкой области. Конечный результат исследования – это моделирование «структуры», то есть предполагаемого алгоритма, который определяет скрытую логику, присущую отдельным вариантам. Структурно – семиотическое моделирование предлагает своего рода путешествие к мыслительным структурам туземцев, объективированных в фактах традиционной культуры.

Наиболее продуктивным оказалось изучение свойств мышления носителей традиционной культуры применительно к тотемическим классификациям. Анализируя «тотемический комплекс», то есть отождествление членами социальной группы себя с некоторыми видами животных или растений и соответствующие этой мыслительной связи верования, обряды, пищевые запреты, К. Леви-Стросс рассмотрел специфические коды, посредством которых происходит "обмен сходствами и различиями между природой и культурой", а также различие социальных групп между собой.

Тотемные знаки в кланах шотландских горцев, например, имели огромное значение. Для созыва войска использовался сигнальный тотем - так называемый "огненный крест" (Fiery Cross) из светлого дерева, обугленный и запятнанный кровью жертвенного козла, который передавался как эстафета из рук в руки. Вообще семиотическое значение креста в культуре шотландских горцев занимает особое место. Это и кельтский крест – широко известный артефакт кельтской культуры; крест в небе, увиденный Святым Андреем в небе и ставший национальным флагом Шотландии; знаковый крест на рогах оленя, послуживший основанию Холирудского аббатства; традиционный узор тартана – клетка, - в своей основе тоже имеет форму креста.[6]

Особый смысл в традиционных обществах имеют растительные и животные тотемы: в дендрологии гэльских друидов священными растениями считались омела, растущая на дубе; галльские друиды особенно почитали селаго (можжевельник) и листья рябины. У шотландских горцев растительная окраска тартана символизировала клановую и территориальную принадлежность, а тотемическим животным знаком был олень, "хозяин гленов". Перо цапли на шапочке вождя клана олицетворяло иерархическую, а также клановую идентификацию: представители клана Мак-Кензи носили на берете остролист, клан Мак-Дуганов – цветок вереска, Кэмпбеллы – белый мирт. А пикты, аборигены Верхней Шотландии, (судя по рисункам эпохи Ренессанса, представленным в Британском музее) покрывали все тело татуировками с изображением устрашающих грифонов и обнаженными шли в бой.[1] Информационный код этих рисунков поражает глубиной символики. Этот графический «инстинкт», по Э.Дюркгейму, напоминает людям «низшей культуры» об общности существования.

Тотемические коды суть логические формы для выявления сходства- различия. Две другие из основных операций современного мышления, а именно обобщение-конкретизация и расчленение-соединение, также осуществляются, поскольку использование природного тотема в качестве оператора делает возможным переходы: индивид – социальная группа – племя.

Впервые в истории этнологической мысли, на материале загадочного, обескураживающего путешественников-миссионеров ХIХ в. тотемизма, была продемонстрирована логическая рациональность мышления туземцев, его способность к совершению всех тех основных интеллектуальных операций, что совершает человек технически продвинутой цивилизации.

Исследования К. Леви–Стросса опрокидывают сформулированную Л.Леви - Брюлем концепцию, согласно которой людям традиционных обществ якобы присуще дологическое мышление или "примитивная ментальность", не способная к усмотрению противоречивости явлений и управляемая мистическими переживаниями. Опровергая утверждение Леви-Брюля о неспособности примитивного разума к аналитическому мышлению и неосознанном отношении к технической деятельности, К. Леви–Стросс ставит проблему, которую он называет "неолитическим парадоксом". Он пишет, что: именно в неолите человек утверждает господство великих искусств цивилизации: гончарства, ткачества, земледелия и доместикации животных. Каждая из техник предполагает столетия активного и методического наблюдения, проверки смелых гипотез, неустанно повторяемых опытов. Чтобы разработать эти техники, потребовалась поистине научная установка ума, аппетит к познанию ради удовольствия познавать. Далее он пишет: «Человек неолита является… наследником длительной научной традиции …чем же тогда объяснить, что разум остановился и далее следуют несколько тысячелетий застоя между неолитической революцией и современной наукой? Этот парадокс допускает одно решение: существуют два различных способа научного мышления, являющиеся функциями двух разных стратегических уровней». [8]

Проводя аналогию с культурой древних кельтов, невозможно не упомянуть о научной практике кельтских друидов. Для своих соплеменников друиды были прорицателями, поэтами, судьями, лекарями и учеными в одном лице. Они были астрономами, разработавшими календарь «От них пошла современная наука, которая стыдится этого родства, словно утонченный горожанин своего неотесанного деревенского родственника". [9] Очень интересен опыт кельтов, населявших маленькую Шотландию, которая обладает более длительной историей, чем большинство других европейских государств. В эпоху неолита они создавали грандиозные сооружения, и сейчас поражающие воображение. Мегалитические постройки на острове Льюис свидетельствуют о незаурядных инженерных знаниях. На примере их жизненного уклада можно сделать вывод, что им вполне были доступны научные изыскания: демонстрация инженерных знаний для постройки архитектурных сооружений, сопромат, начала физики, биологии.[10]

Леви-Стросс описывает еще одну модель деятельности, характеризующую специфику первобытного мышления: «бриколаж.» Бриколер – это тот, кто творит самостоятельно, используя подручные средства в отличие от средств, используемых специалистом. Совокупность бриколерских средств определяется не каким-либо проектом; она определяется лишь своим инструментальным использованием, иначе говоря, элементы собираются и сохраняются по принципу "это всегда может сгодиться". Суть мифологического мышления состоит в том, чтобы выражать себя при помощи ограниченного арсенала средств; "как – никак, приходится этим обходиться,… ибо ничего другого нет под руками.» [11]

Эту модель деятельности можно проследить на примере продуманного использования подручных средств у шотландских горцев. В суровом климате Верхней Шотландии практичная одежда играла огромную роль. Тартан, или клетчатый плед - идеально функциональный вариант одежды, единственно подходящий для этого образа жизни, существует не одну сотню лет. Самые древние образцы тартана, которые были найдены у Римской стены, датируются III веком. Такой плед представлял собой прямоугольный кусок шерстяной материи, шириной около 2 м и длиной до 5 м. Впервые тартан был упомянут римлянами, которых впечатлили навыки кельтов в ткачестве и окраске тканей. Чаще всего цвет тартана определялся наличием или отсутствием определенных природных красителей, произраставших в данной местности. Зеленый цвет получали из местных растений, коричневый – из коры деревьев, оттенки фиолетового – из лишайника или вереска.

Окрашивание представляло собой довольно сложный процесс с добавлением определенного количества воды для кипячения и получения интенсивности оттенка. Чтобы сделать шерстяную ткань влагонепроницаемой, ее вымачивали в женской урине, так как именно в этом природном растворе имеется повышенное содержание аммиака, что говорит о несомненных познаниях гэлов в области химии. Такие чисто шерстяные, влагостойкие пледы использовались горцами во время военных походов и в качестве одежды и как спальный мешок на ночных привалах. Бурый цвет, имитирующий цвет вересковых пустошей, был самым популярным, так как помогал спящему горцу слиться с растущим вереском и не быть замеченным врагом. Сам же килт, то есть юбка до колен, закладывался в складки глубиной 9 см и тоже пропитывался уриной. Получался сверхтеплый пояс, под которым не было необходимости носить белье. Во время походов в спорран – меховой кошелек на груди, горцы закладывали сухую овсяную (овес - единственная зерновая культура, произрастающая на мелкой почве Горной Шотландии) кашу с кусочками калорийного вяленого оленьего мяса, которое не портилось во время длительных переходов. Фляжка с виски была также неизменным атрибутом военного снаряжения, так как напиток с высоким процентом алкоголя был необходим в условиях сурового горного климата. [12] Применяя структурно- семиотический метод, Леви-Стросс приходит к следующим выводам:  «Этнологический анализ…приводит к двум результатам: он действительно возвышает другие культуры и снижает значимость собственной».[13]

Французский философ-гуманист, социолог и этнограф, лидер структурализма, создатель структурной антропологии, исследователь первобытных систем родства, мифологии и фольклора К. Леви-Стросс своей критикой европоцентризма развенчал миф о примате западного мышления, обосновав необходимость межкультурного диалога и заложив методологическую основу понимания толерантности.

Понятие «европоцентризм» не сводится к какой-либо из разновидностей этноцентризма, от которой не свободен ни один народ. Это – идеология, позволяющая субъекту присваивать объект, преобразовывать его в соответствии со своими взглядами, потребностями и идеалами, ставить его в зависимость и нравственно оправдывать такую практику. Феномен европоцентризма оценивался по- разному на протяжении истории различными философами: еще Платон в "Государстве" саркастически критиковал Афины за их стойкую ненависть к варварам, О.Шпенглер называл схему европоцентризма бессмысленной и жестокой. Но, найдя опору в разработке М.Вебера принципа рациональности, эта концепция поддерживается многими современными культурфилософами. Например, Трельч полагал, что другие народы «проживают вчерашний и позавчерашний день Европы». Что касается "диких" народов, то они оцениваются как "несостоявшиеся европейцы".[1] К. Леви-Строссу претит этот расовый снобизм представителей техногенных цивилизаций. Отсюда его неприятие европоцентризма как мета-идеологии современного западного общества.

Еще до 1700 г. Горная Шотландия рассматривалась как проблемный регион, мешающий полноценной унификации Великобритании. Горцев описывали как народ, находящийся за пределами цивилизованного мира, как логово варваров и преступных головорезов. Для шотландской политической элиты и пресвитерианской церкви шотландские гэлы были враждебной силой и нуждались в нравственном и религиозном «улучшении». Поэтому были предприняты попытки трансформировать гэльское общество и упразднить культурные отличия, идущие вразрез с культурными традициями остальной Британии: был подписан Акт о запрете оружия, ношении национальной одежды горцев (плед, килт, гетры, берет), а также игры на волынке. Но спустя 35 лет ношение тартанов и пледов становится популярным среди знати Нижней «цивилизованной» Шотландии, которая не собиралась признавать, что эти артефакты – принадлежность к некогда «варварской» культуре. А вскоре «традиции горцев» были взяты на вооружение элитой Нижней Шотландии для создания символической основы новой шотландской идентичности.

Читаем у К. Леви-Стросса: «Все цивилизации, считающие себя высокоразвитыми,… вбирали в себя элементы «первобытного» образа жизни, «примитивного мышления», «примитивного» поведения… незаметно для нас такие «примитивные» элементы видоизменяют эти цивилизации изнутри. Именно в той мере, в какой люди стремятся осуществить дискриминацию между культурами, они наиболее полно идентифицируют самих себя с теми, кто предстает в качестве «дикарей» или «варваров». [[1]4]

Политолог С.Кара-Мурза, классифицируя мифы европоцентризма, пишет о мифе развития через имитацию Запада и цитирует Леви-Стросса: «Приверженность западному образу жизни есть результат не столько свободного решения, сколько отсутствие выбора …народы могли принять лишь те эрзац-решения, что им предлагались». [15]

Одно из утверждений европоцентризма состоит в том, что именно западная цивилизация создала науку и технологию, которая предопределяет жизнь человечества. К. Леви-Стросс утверждает, что вся научная и промышленная революция Запада умещается в период, равный половине одной тысячной доли жизни, прожитой человечеством.

В своей работе «Манипулирование сознанием» С.Кара- Мурза пишет, что гуманизм на Западе – понятие условное и что расизм, закамуфлированный сегодня под понятием «политкорректность», остается неотъемлемой частью англо-саксонской культуры. Отношение к миноритарным сообществам – это испытание моральных основ европейских стран. Как избежать «столкновения цивилизаций» и выработать толерантность по отношению к культурным особенностям различных народов, наций и религий, - задача чрезвычайно актуальная в современном мире. [16]

В данной работе мы попытались рассмотреть особенности структурного метода Клода Леви-Стросса применительно к его исследованиям в области антропологии и, в частности, специфики мышления так называемых "первобытных " обществ. В свете вышеизложенного можно сделать вывод, что уничтожение культурных особенностей традиционных обществ неизбежно приводит к кризису мировой культуры. Ведь цивилизация предполагает сосуществование разнообразных культур; и, можно сказать, заключается в этом сосуществовании. Поэтому необходимо помнить, что ни одна раса, культура или общество не обладает формулами, приложенными к целому, и что человечество, погруженное в единый образ жизни, немыслимо.

В настоящее время отчетливо заметно ограничение субъект-объектной парадигмы. Новоевропейская эпоха, вероятно, завершается и переходит на следующий этап, где доминирующей парадигмой будет уже не "субъект–объект", а "Я" и "Другой". Эта парадигма сохранит достоинство субъекта и объекта и явится основой будущего «пост-европейского» состояния человечества.

Литература

 [1]. Философия в вопросах и ответах: учебное пособие Е.В.Зорина. М.: «Проспект», 2007

2. Островский А. «Этнологический структурализм К.Леви-Стросса». М.Республика, 1994

3. Реизов Б. Вальтер Скотт. Собр. соч. Т.1. М-Л.: Художественная литература, 1960

4. Леви-Стросс К. «Печальные тропики» .М.: АСТ, 1994

5. Философия в вопросах и ответах: учебное пособие Е.В.Зорина М.: «Проспект», 2007

6. Донскова И. Шотландия – мистическая страна кельтов и друидов: исторический путеводитель. М.: 2007

7. Леви-Стросс К. «Первобытное мышление» М.: АСТ, 1994 С.124

8. Шапошников А. «Сакральный календарь друидов». М.: «Эксмо-пресс», 2001

9. Мак-Кензи А. «Кельтская Шотландия» М.: «Вече», 2001

10. MacGregor G. «Scotland. An intimate portrait». Boston: Houghton Mifflin Comp., 1990

11. Macaulay L. “The History of England” London: Penguin books, 1986

[1]2. Леви-Стросс К. «Печальные тропики». М.: АСТ, 1999. С.506

[1]3. Гуревич П.С. Культурология. М.: «Гардарики», 2004

14. Леви-Стросс К. «Структурная антропология». М.: «Наука», 1991

15. Леви-Стросс К. «Сырое и приготовленное». М.:-С-П:Изд-во РАН, 1961

16. Кара-Мурза С. «Манипулирование сознанием». М., 2004