Барышникова Г.В.
ГЕНДЕРНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ ЭМОТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Волгоградский филиал Российской Академии народного хозяйства и государственной службы
This work is devoted to the considering of gender differences of an emotional communicative personality, which are reflected in the texts of French fiction (period from the 17th to the 20 th century).
Key words: emotive markers of speech,masculinefeminine emotive behaviour, gender-priority/gender relevant emotion, verbal/non-verbal behaviour.
Эта работа посвящена рассмотрению гендерных различий эмоциональной коммуникативной личности, отраженных в текстах французской художественной литературы с XVII по XX век.
Ключевые слова: Эмотивные маркеры речи, маскулинное/ феминное эмотивное поведение, гендерноприоритетная/гендернорелевантная эмоция, вербальное/невербальное поведение.
Анализ языковых и коммуникативных структур позволяет получить информацию о том, какую роль играет гендер в той или иной культуре, какие нормы поведения, характеризующие мужчин и женщин фиксируются в различных текстах, как осмысляется маскулинность и феминность в разных языках и культурах, с какими фрагментами языковой картины мира связана гендерная принадлежность. По мнению Г.Е.Крейдлина, важно также определить, какими средствами располагает язык и другие семиотические коды для конструирования гендерной идентичности, в каких коммуникативных ситуациях и с какой интенсивностью совершается конструирование, и какие факторы воздействуют на этот процесс [1]. Для нашего исследования релевантным стало выделение и рассмотрение гендерных различий эмоциональной коммуникативной личности, отраженной в текстах французской художественной литературы.
В результате анализа было зафиксировано 7210 эмотивных маркеров лексического (интенсификаторов, междометий, инвектив) и синтаксического уровней (эллиптических, сегментированных, инвертированных предложений, конструкций с разрывом потенциального целого, повторных номинаций, восклицательных предложений) французского языка, выражающих эмоциональное состояние коммуникантов и придающих особый эмотивный тон их вербальному поведению. Основываясь на авторских дескрипциях, сопровождающих речевое поведение персонажей и контекстно-смысловом анализе текста и распределив данные эмотивные единицы по эмоциональным категориальным ситуациям их употребления (гнева, радости, страха, грусти и удивления), мы получили следующую картину.
Самой частотной, а следовательно, доминантной и гендерноприоритетной эмоцией в мужском и женском вербальном поведении является эмоция «триады враждебности» (1149/922). Она доминирует практически при использовании в речи всех эмотивных единиц (кроме междометий и эллиптических предложений, которые оказались предпочтительными и в мужской, и в женской речи для выражения радости). Эмоция радости (957/686), являющаяся кластерной для выражения различных степеней этого эмоционального состояния (удовольствия, восхищения, восторга, наслаждения и др.) и эмоция удивления (424/304), передающаяся несколькими стадиями своего проявления(от изумления до шока) являются гендернорелевантными и актуализируются чаще в мужской речи.
Что же касается женских проявлений эмоций, то по частотности их объективации в речи после выражения эмоции гнева чаще актуализируется также эмоция радости (686). Однако для женской речи остается актуальной (по их числу она опережает мужские выражения) эмоция грусти (387/538) (печали, сожаления и др.). Для выражения в женской речи оказалась преферентной также эмоция страха (265/424) (боязни, кошмара, ужаса). Только при использовании инвективной лексики в этих эмоциональных ситуациях и при употреблении репризы на синтаксическом уровне в ситуации грусти количество эмотивных единиц преобладает в мужских репликах.
Выдвинутая в данном исследовании гипотеза о сомнительности традиционного утверждения о более частом использовании вербальных средств выражения эмоций женским полом подтвердилась: результаты исследования позволяют утверждать о большей эмотивности вербального поведения французских мужчин. Этот вывод основывается не только на общем количественном показателе (3823/3397), но и на факте, что из двенадцати заявленных категорий анализа эмотивности только три из них (по числу восклицательных предложений, конструкций с инверсией и употреблению интенсификаторов) отражают доминирующее положение в речи французских женщин, остальные девять гендерноприоритетно реализуются в коммуникативном вербальном поведении мужчин.
Несмотря на то, что в анализируемом материале нам не удалось обнаружить гендерно закрепленных во французском языке способов и средств выражения эмоций, что свидетельствует о его «демократичности» и отсутствии табу в гендерном дискурсе и подтверждается даже при использовании инвективной лексики, мы можем сделать вывод о выраженных гендерных преференциях и о качественных различиях в использовании тех или иных эмотивных маркеров. Так, например, мужчины используют чаще интенсификаторы-указатели (–ci и -là), женщины – интенсивы-экскламаторы (comme, que и si); гендерноприоритетными для мужчин являютсямеждометия-интродукторы (allons, et bien), инвективные междометия (parbleu, diable, bigre, zut), женщины чаще, чем мужчины используют междометия-«заполнители» пауз (voyons).
При выражении эмоций с помощью невербальных компонентов (нами зафиксировано 526 эмоцем) коммуниканты мужского пола актуализируют в своем поведении чаще эмоцию гнева, выраженную при помощи жестовых (jeter quelque chose par terre, sur la table; gifler; frapper du poing sur la table (du pied, de sa canne) и просодических (crier; parler d’un ton ferme, glacial, sévère, autoritaire; d’une voix troublée, méchante) cредств. Эмоции радости и удивления декодируются чаще у мужчин с помощью выражения лица, что почти несвойственно для них в эмоциональной ситуации печали или страха, т.к. эти эмоции мужчины тщательно скрывают.
Для женского невербального поведения более значимой оказалась эмоция страха, особенно проявившаяся на фоне просодических невербальных компонентов (pleurer; sangloter; parler d’une voix troublée, suffoquée, implorante). Эмоции гнева и грусти в женских реализациях проявляются чаще через просодические и жестовые компоненты коммуникации (sécouer, baisser, haucher la tête; lever les bras au ciel), а мимическое проявление экспликации эмоций обнаруживает чаще себя при выражении радости (sourire, rire, avoir un regard allumé). Надо заметить, что мимическое проявление эмоций оказалось вообще свойственным женскому поведению в наименьшей степени, на основании чего можно предположить, что женщины лучше владеют мимикой лица.
Cледуя поставленной перед нами задаче изучения динамики эмотивного поведения мужчины и женщины во французской литературе на протяжении диахронического отрезка с XVII по XX века, отметим следующее:
Во-первых, все категории эмотивных реплик (как лексического, так и синтаксического уровней), релевантные для нашего исследования, обнаруживают себя при анализе текстов художественной коммуникации на всем временном отрезке нашего исследования, что свидетельствует о сложившейся традиции эмотивной подачи текстовых событий во французском языке.
Во-вторых, самыми насыщенными по своей эмотивной окраске и отраженными в вербальном и невербальном поведении коммуникантов обоих полов является коммуникативное поведение персонажей литературы XIX века (имеются в виду только проанализированные нами произведения XIX века), которое может объясняться, на наш взгляд, расцветом в этот период во французской литературе эпохи сентиментализма. Несмотря на то, что по сравнению со всеми остальными веками, релевантными для нашего исследования, в XIX веке женщинами реализуется самое большое число эмотивов и эмотивных конструкций, однако в гендерном аспекте количество зафиксированных эмотивов доминирует в мужских репликах (1584/1049), что также отмечается в литературе XVII века (787/523). Что же касается употреблений эмотивов и эмотивных конструкций в женской речи, то они превалируют в речи женщин в художественной коммуникации XVIII (757/954) и XX (672/803) веков.
В-третьих, необходимо отметить некоторые частные тенденции эмотивной речи, зафиксированные нами в художественной коммуникации. Для женской речи в XVII веке было нехарактерным употребление вульгарной и инвективной лексики, однако, начиная с XVIII века, намечена явная прогрессивная тенденция к ее актуализации. Что же касается мужских реализаций таких единиц, то она присутствовала в речи мужчин на протяжении всего временного отрезка, однако в ХХ веке нами не обнаружено ни одного инвективного междометия в художественных произведениях, избранных для анализа авторов.
Предложения с инвертированным порядком слов чаще находят свое выражение в женской речи, особенно XVII века, что доказывает, что под воздействием сильной эмоции в женском вербальном поведении, хотя оно тяготеет больше к соблюдению языковых норм, происходит разрушение нормативных языковых моделей, к ХХ веку их количество заметно снижается.
В-четвертых, отмечен ряд преобразований, произошедших в языковой форме и содержании описываемых эмотивов. Так, например, употребляемое в XVII веке междометие hé bien! стало во французском языке архаизмом, а с XVIII века трансформировалось в eh bien!. Аналогичное изменение произошло с междометием ô!, получившим с XVIII века языковую форму oh!.
Некоторые междометия, такие, как parbleu, ventrebleu, tudieux, sacrebleu, sacristi, cristi и др., активно употреблявшиеся в период с XVII по XIX век, в ХХ в. больше во французском языке не встречаются, однако ругательства со словом dieu - Nom de Dieu! Bon Dieu! – продолжают существовать и являются очень экспрессивными и употребляемыми в фамильярной речи.
В плане диахронии наблюдается также динамика эмотивных смыслов некоторых лексических единиц (например, un faraud в XVII веке имело значение «гордый», в настоящее время оно употребляется как «хвастливый, бахвальный»).
Таким образом, проведенное исследование подтверждает целесообразность рассмотрения гендерного аспекта как одного из объектов эмотиологии и выявления различий в вербальном и невербальном эмоциональном поведении гендерных коммуникативных личностей.
Литература
1. Крейдлин Г.Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации: культурно-универсальные и культурно-специфичные особенности невербального коммуникативного поведения// Гендер: Язык, Культура, Коммуникация. Материалы Третьей Международной Конференции 27-28 ноября 2003. - М., 2003.