УДК 82:7

Лыткина Л.В.

РОССИЙСКАЯ   ЖУРНАЛИСТИКА  АЛЕКСАНДРОВСКОЙ  ЭПОХИ (ЖУРНАЛ  «БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ»  И  ПУБЛИЦИСТИКА  П.Л.ЯКОВЛЕВА).

Санкт-Петербургский гуманитарный  университет профсоюзов

Доклад посвящен характеристике  сатирико-нравоучительного направления  журнала А.Е.Измайлова «Благонамеренный» (1818-1826), анализу очерковой  прозы П.Л.Яковлева.

Ключевые слова: журнал, жанр, очерк, памфлет, сентиментализм.

This report covers the characteristic features of satirical and moralizing trends in A.V.Izmailov' s journal “Blagonamerennyi”(1818-1826) and also analeses scetches by P.L.Yakovlev. ……………………

Key words: journal, genre, sketch, pamphlet, sentimentalism.……………………

Российская  журналистика  первой  четверти  XIX века  не  является tera incognita. Подходит к завершению работа  по составлению Сводного  каталога сериальных изданий  России 1801- 1825 гг.[ 16]; определены основные  направления  развития журнальной периодики  Александровской эпохи; дана  характеристика наиболее  значимым  изданиям, в том  числе и специализированным  естественнонаучным журналам [1]; проанализированы  издательская и журналистская  деятельность видных представителей российских повременных  изданий ( Н.Карамзин, Н.Греч, Ф.Булгарин, И.Мартынов, А.Бенитцкий, М.Каченовский, П.Шаликов и др.). Но, несмотря на серьезные исследовательские  успехи, в «истории  нашей  старинной  журналистики до сих пор  много  темного» [10]. Это суждение, высказанное В.Каллашом в 1903 г., во многом  сохраняет актуальность и сегодня.

Б.И.Есин в статье « О методике историко- журналистских исследований» (1977) пришел к убедительному выводу: «Нет работ с подробной и точной характеристикой  системы  русской  печати на 1800, 1900, 1913 гг. и т.д.»[8]. Но и по прошествии тридцати с лишним лет  после  публикации профессора Б.Есина историко-теоретических исследований  по русской  печатной журналистике совсем не много [2; 17].

Системному изучению сериальных изданий  эпохи Александра I должна предшествовать тщательная, скрупулезная  проработка каждого печатного органа ( газеты, журнала, альманаха). К настоящему моменту, используя  описательно- хронологический  или  проблемно- тематический  тип исследования, охарактеризованы  наиболее значимые  по своей социальной роли  в обществе  такие журналы 1801- 1825 гг., как «Вестник  Европы», «Сын Отечества», «Северный вестник», «Невский зритель», «Отечественные  записки», «Московский Меркурий» и некоторые другие. Все прочие журнальные издания  пока не становились предметом  специального изучения. В их числе и литературные журналы, доминировавшие  в исследуемый период.

Литературный журнал «Благонамеренный» редактировал, издавал и распространял  в Санкт-Петербурге А.Е.Измайлов в 1818- 1826 гг. Журнал был основан как орган Вольного общества любителей словесности , наук и художеств (ВОЛСНХ), председателем которого  и был А.Измайлов в 1822-24 гг.

Издатель «Благонамеренного» начал сотрудничать в повременных изданиях с 1798 г. Затем совместно с А.Бенитцкий и П.Никольским в 1809-10 гг. издавал журнал «Цветник», в 1812 г. редактировал «СПб вестник», а в 1817 г. занимался  журналом «Сын Отечества». К 1818 г. А.Измайлов был вполне подготовлен к изданию собственного  журнала.

Журнал «Благонамеренный», хотя и называли «халатно- патриархальным» ( Эртаулов), «домашним предприятием» ( Б.Эйхенбаум), «рассчитанным на  невзыскательную публику» (Н.Булич), оказался в поле зрения писателей, критиков, исследователей, и не стал, вопреки утверждениям И. Кубасова, «наследием лишь библиографов» [11].

Наиболее глубокая, концептуальная оценка журнала «Благонамеренный» была дана А.Д.Галаховым. В 1849-50 гг. в журнале «Современник» он публикует монографическое исследование  творчества А.Измайлова. Критик обращается к проблемно- тематическому  анализу журнала «Благонамеренный», связывая характеристику журнального контента  с сутью происходящих в начале XIX в. литературно- эстетических споров о классицизме, сентиментализме, романтизме, германской философии и литературе. А.Галахов выделяет «сатирические ожесточения» против сентиментализма активного сотрудника журнала П.Л.Яковлева [6,92], «выходки против подражателей Жуковского», «насмешки над  метроманами и новейшими романтиками»[7,8], над «ревнителями классицизма [7,8]. Собственно же анализа публицистики «Благонамеренного» в статьях А.Галахова нет.

В 1874 г. Эртаулов ( псевдоним В.Бурнашова) в журнале «Дело» помещает воспоминания о своих встречах с А.Измайловым, делает попытку охарактеризовать и его журналистскую деятельность. Эртаулов  называет Измайлова «одним из лучших представителей патриархальной литературы двадцатых годов»[19, 152]. В целом негативно отзываясь о структуре «Благонамеренного» ( «жиденькие книжки»), не всегда бескорыстных действиях издателя ( публикация произведений «бумагомарателя» купца Егора Ганина и «творений» графа Хвостова), о невыполнении им обязательств перед  читателями ( вместо 50 книжек «получали 40 или 35»), автор публикации старательно  перечисляет «множество имен и фамилий различных корреспондентов» издания ( Пушкин, Дельвиг, Баратынский, П.Свиньин, «все Княжевичи», О.Сомов, князь Цертелев; «крестьяне- рифмоплеты» Ф.Слепушкин, М.Суханов, Алипатов), выделяет раздел «Благотворительность» («…в своих стихах убеждал читателей делать пожертвования»), тем опровергая «халатную патриархальность» журнала. Но Эртаулов  не анализирует журнальной публицистики.

П.Н. Полевой  в статье «Листки из архива «Литературной газеты» [14] сосредоточил внимание  на характеристике личности Измайлова  (малоизвестные факты биографии, выписки из формулярного списка, публикации отрывков эпистолярия писателя). И хотя П.Полевой  называет Измайлова «наивнейшим из наших писателей и журналистов первой четверти нынешнего века», тем не менее  считает, что «и для биографа, и для библиографа литературы деятельность Измайлова представляет еще обширное и необработанное поле, над которым стоит потрудиться, чтобы дорисовать крупную личность» [14,374].

С.П.Весин в «Очерках  истории  русской журналистики двадцатых- тридцатых годов» (1881), оценивая сильные и слабые стороны отечественной журналистики начала XIX в., не считает «Благонамеренный»  заметным изданием тех лет. Он пишет: «Отличительной чертой журнала была какая-то добродушная веселость, которая очень многим нравилась. Чрезвычайно слабым был отдел библиографии. Выбор литературных статей не отличался большим вкусом» [5].

В воронежском журнале «Филологические записки» за 1891 г. С.Брайловский  опубликовал статью  «Из прошлого отечественной литературы», посвятив «Очерк первый» А.Е.Измайлову. Автор публикации, не занимаясь специально исследованием журналистской деятельности Измайлова, подмечает его способность «всегда оставаться под властью века своего», «улавливать направление времени»[3].

И.А. Кубасов  - автор   двух работ об А.Е. Измайлове [11;12], тщательно отбирая факты , описывает жизнь  и его литературно- журналистские труды. Но суждения критика  о журнале «Благонамеренный» выявляют некоторую противоречивость его взглядов. По мнению Кубасова, с одной стороны,  А.Измайловым был задуман  большой журнал по широкой программе; издатель был верен  эпиграфу “On fait ce gu' on pent et non pis ce gu’ on veut”; журнал просуществовал  почти 10 лет ( хотя «существование журналов в то время было эфемерно»); имел достаточно  подписчиков; «журнал отличался замечательной пестротой , разнообразием, занимательностью» [11,13]; “журнал нравился по той  симпатичной цели, которую преследовал ( благотворения)» [11,13]. С другой же стороны, журнал, по мнению критика, «давал приют произведениям чуть ли не каждого»; «Благонамеренный» стал наследием лишь библиографов», а «Измайлов как журналист еще при жизни осуждался неоднократно печатью, подвергался жестоким насмешкам» [11,26]. Но И.Кубасов, уделив «Благонамеренному» 16 страниц  в «Очерках биографии», не обращается к  анализу публицистических материалов журнала.

Н.М.Лисовский в статистико- библиографическом обзоре  русских периодических изданий  1703- 1903 гг., предлагая свою классификацию повременных изданий  Александровской эпохи, журнал «Благонамеренный» не упоминает [13].

В «Очерках по истории русской литературы и просвещения» Н.Н.Булич выделяет присущее А.Е. Измайлову «чувство действительности», считает  его  «прирожденным публицистом», отмечает, что «всего оригинальнее явился Измайлов в качестве журналиста, когда издавал журнал «Благотворительный»[4,205]. По мнению исследователя, одним из направлений  литературной и журналистской деятельности Измайлова было сатирическое, с помощью которого он « оказывал противодействие сентиментальности карамзинистов», «романтизму Жуковского, который  не мог ему нравиться  своей неопределенностью и неясностью» [4,205].

В советское время о журналистских опытах  А.Е.Измайлова  упоминается в V томе «Истории русской литературы» (1941). Характер журнала «Благонамеренный» определен как «дилетантский и семейный» [9, 268].

Раздел «Театральная критика в 1810-1820-е гг.» в «Очерках  истории русской театральной журналистики» (1975) посвящен анализу рецензий, заметок , статей о театре в журнале А.Измайлова. Есть в нем и общая характеристика «Благотворительного». По своей политической ориентации журнал назван «умеренным и действительно благонамеренным» [18,97]. Издатель представлен как «опытный журналист, высоко ценивший действенную силу критики; мгновенно реагирующим на события. Он был ироничен и подвижен и в равной степени критически относился  к старомодности классицизма, излишествам сентиментальной школы, крайностям романтизма”, «стремился придать журналу завлекательность и живость» [18, 97-98]. Поэтому, продолжают авторы публикации, журнал А.Измайлова «не держался ни за четкость  структуры, ни за постоянство разделов»; «читателя стремились информировать обо всем»[18, 97].

В диссертации О.Н.Проскурина  «А.Е.Измайлов и  литературная жизнь первой трети XIX в.» (1984) впервые прослежена эволюция  «Благотворительного» как орган ВОЛСНХ: 1818 -19 гг.- успешное, востребованное издание; начало 1820-х г. – появление «тенденций, свидетельствовавших об измельчании идеологических и литературных установок Вольного общества; превращение журнала в «домашнее предприятие» ( Б.Эйхенбаум), заполненного «случайными, зачастую низкосортными материалами» [15,14]. Отмечает исследователь и  «заметную роль «Благотворительного» в полемике 1810-х гг.», хотя полагает, что происходило это благодаря «самому Измайлову как автору памфлетно- полемических материалов»[15,10].

В I томе  «Сводного каталога сериальных изданий России»[16] несомненную ценность представляет раздел «Роспись содержания» журнала «Благонамеренный», позволяющий проследить движение журнального контента, его релевантность времени выхода, понять аттрактивность  журнала для читателей.

Краткий обзор публикаций о журнале «Благотворительный»  позволяет  увидеть  интерес исследователей  к этому неординарному явлению  петербургской культуры  первой трети XIX в., но во многом  как  представителю персонального журнализма. Фигуре Измайлова- литератора было уделено значительно больше внимания, нежели характеристике журнала, его сотрудников, их публикациям.

Практически не изученной  остается очерковая проза «Благонамеренного». Она была представлена материалами самого А.Е.Измайлова, В.И.Панаева, В.Б.Броневского, П.А.Плетнева, О.М.Сомова. Одним из ведущих  публицистов  «Благонамеренного» был Павел Лукьянович Яковлев, автор нескольких объемных ( до 100 страниц)  произведений «Чувствительное  путешествие по Невскому проспекту» (1820), «Записки москвича» (1821-22), «Рассказы Лужницкого старца» (1823).

О прозе П.Яковлева упоминает А.Галахов в статье « Измайлов как не баснописец» (1850): «…был самым  усердным гонителем сентиментальности»[6,92]. Далее критик, пересказав сюжет «Рассказов Лужницкого старца», заключает: «Яковлев смеялся над разнообразными проявлениями сентиментальности»[6, 93]. Упоминая о «Чувствительном путешествии по Невскому проспекту» А.Галахов подчеркивает: «… публика в произведениях П.Л.Яковлева находила знакомые , современные ей лица. Она с улыбкой  удовольствия замечала , что  заключительное письмо  некоторых путешествий   пародировано Эпилогом: «Как мореходец, после путешествия кругом света…» [6, 100].

Корреспондент «Современника» видел  в П.Л.Яковлеве «критика сентиментальности». Попытаемся разъяснить это утверждение.

«Чувствительное путешествие  по Невскому проспекту»  было опубликовано в «Благонамеренном» в 1820 г., а отдельной книгой вышло в Москве в 1828 г. Заголовок  дает подсказку  к определению жанра – путевой очерк. Действительно,  сюжет произведения слагается  из повествования субъективированного рассказчика о его странствиях  по главной улице Санкт- Петербурга от Адмиралтейского бульвара до Аничкова моста.

Автор избирает как основную  катафорическую  организацию сюжета, предоставляя герою последовательно описать все этапы  своего путешествия, которое начинается  принятием решения отправиться в путь ( гл. «Моя комната»), затем посещением лавки Лареды, трактира «Лондон», клуба, книжной лавки, кухмистерского стола, кондитерской Амбиеля и т.д., а завершается рассказом  о вечере в доме знакомого, где и были прочитаны записки о путешествии [20, 75]. Но и текстовая ретроспекция  отыскивается в «Чувствительном путешествии». Рассказчик уводит действие  из сюжетного настоящего времени. В главе «Моя комната» использована анафорическая направленность сюжета. Сигналом ее введения служат фразы: «Я знал одного доброго человека, который путешествовал на постеле» [20, 3];  «Я знал и другого путешественника в этом роде…» [20,5].

К подобному же приемы ( рассказу – воспоминанию) повествователь прибегает и в главе «Кондитерская лавка  Амбиеля», используя традиционный прием: «Что же заставило  меня благодарить судьбу, которая не выпускает меня из Петербурга?... Узнаете…»[20, 45].

Анафорическая направленность  развития событий в целом не нарушает линейной последовательности повествования: соположение эпизодов текста находится  в соответствии с логикой  развития событий.  Главы книги соединяются, как правило,  по ассоциации. Автор прибегает к приемы когезии, связывая главы «Моя комната» и «Лавка Лареды» ( «Вижу налево лавку Лареды. Пойдем и выпьем шоколаду» и  «Вот что я думал. Подходя к лавке Лареды»); глава  «Лавка Лареды» и «1818. Май. Трактир  «Лондон», к которой тем же  приемом  присоединяется  глава «Модная лавка мадам N» и т.д.

Но формальное соединение глав подкреплено связностью интегративной. Развитие темы произведения осуществляется рассказчиком путем организации полей напряжения в тексте. Первое из них возникает в самом начале  книги: «…неумолимая судьба приковала меня к Петербургу» [20, 2]. Снимается оно в Эпилоге: « Я путешествовал!» [20,87].

Подобным же способом созданы и развязаны  узлы конфликтов  в первой главе ( герой принимает решение отправиться в странствие по Невскому проспекту). В главах «Модная лавка…», «Клуб», «Книжная лавка» наблюдения рассказчика за происходящим ( поведение француженки, молодой покупательницы, завсегдатаев Большого Танцевального клуба, посетителей книжной лавки) удовлетворяют его и читательскую любознательность.

В главах «Кухмистерский стол» и «Кондитерская лавка Амбиеля» единичное поле напряжения  вводится стандартным приемом: «…вдруг ужасный крик поражает слух мой»; «вдруг раздались громкие восклицания».

В «Чувствительном путешествии» обнаруживается  и ступенчатое расположение фрагментов, вызывающих вопросы читателей. Они связаны с одним персонажем – рассказчиком: «Природа поселила во мне охоту странствовать» и «Судьба, жестокая, неумолимая судьба, приковала меня к Петербургу». Это напряжение преодолевается: «…свергаю с себя тяжелое иго – отправляюсь путешествовать». Но тут же появляется новое препятствие, связанное с трудностями определения места странствия, Оно получает разрешение: «Я путешествую по-своему…, иду на Невский проспект». А вслед за ним возникает еще одно осложнение: «Какого же рода я путешественник?» Оно снимается заключением рассказчика: «… решено, лучше всего быть путешественником  сентиментальным». Но сомнения остаются: «Будущее…, что скрыто в тебе? Какие  путешествия ожидают меня в моем странствии?...».

В главе «Кухмистерский стол» рассказчик сообщает: «Благодарение Богу! Мое путешествие благополучно продолжается…». Наступившая внутренняя гармония разрушается  рассуждениями  50-летнего путешественника, «все желающего нового»: «Но что видишь? Одно и то же везде! Те же люди, же страсти, те же добродетели и пороки». Рассказчик объявляет себя врагом  всех путешественников, «охотников  до наблюдений». Но в «Главе последней» и «Эпилоге» наступает примирение: «Сбылись желания мои!», «Я путешествовал!». 

Анализ полей напряжения  позволяет выделить в тексте маркеры  путевого очерка: в центре его, во-первых,  факты путешествия, передвижения в пространстве ( отмечены основные пункты следования,  направление движения); во-вторых,  весь содержательно- фактуальный  и содержательно-  концептуальный  материал  организован, связан фигурой рассказчика- странника.

Но перед  нами  не обычная модификация путевого очерка. Построенный, казалось бы,  на географическом материале, он лишен  топонимических, статистических элементов. Весьма значимые для путевого очерка описательные фрагменты минимально представлены в книге. Встречаются элементы урбанистического пейзажа ( «Стою у Адмиралтейской башни, налево площадь, направо площадь, передо мной длинная улица»),  интерьера ( лавка Лареды, клуб), статичного портрета ( «орловский помещик – бледный, лысый»; «приятное женское лицо»;  «толстый смуглый мужчина»; « старая напудренная  фигурка с голубым платком на шее и в старой шинели»).

Принципиальная для рассказчика путевого очерка  функция  комментирования явлений, событий в «Чувствительном путешествии» реализована несколькими поверхностными суждениями: «Итак – идем! Прямо!... Знаете ли, как мудрено ходить прямо, то есть ходить прямою дорогою…»[20,9]; «И что за страсть к путешествиям?  Не лучше ли, не желая славы ни ученого, ни сентиментального, ни наблюдательного путешественника – сидеть дома  и смотреть издали на всех?...»[20,61] и др.

Заголовок книги П.Л.Яковлева представляется  лишенным импликации. Это подтверждают  фрагменты- камертоны текста:  «страстно люблю путешествовать»,  «все узнал о путешественниках», «отправился путешествовать», «опишу мои приключения, странствия, похождения»,  «знаю все приемы путешественников», «путешествовать не то, что прогуливаться», «простите любопытство путешественника» и т.п. Отсутствие дополнительных коннотаций названия также не противоречит сути жанра путевого очерка.

Но  рассматривать книгу П.Л.Яковлева  «Чувствительное путешествие по Невскому процессу» исключительно в границах названной форм значит обеднить  и исказить  ее многоуровневую  смысловую структуру. Это хорошо понимали современники писателя и критики XIX в.

О.А.Проскурин, размышляя  о причинах  не изученности  журнала «Благонамеренный» и прежде всего его памфлетно- публицистических материалов, указывал  на зашифрованность  имен и  действий  литературных противников издания, которые были известны читателям 1810-20-х гг., но «не всегда … понятны позднейшим исследователям» [15, 11].

Подобные замечания были сделаны еще в 1903 г. В.Каллаш в статье «Из истории нашей старинной журналистики»  отметил: «Благодаря анонимности и  псевдонимности большинства статей, истории целых журналов являются и  теперь еще полной загадкой» [10, 34].

«Чувствительное  путешествие по Невскому проспекту» воспринималось  культурно- искушенными  современниками  как злободневный  памфлет, заключенный в популярную жанровую форму путевого очерка.

Название произведения представляет собой аллюзию, адекватно декодирующуюся  читателями начала XIX в., знакомыми с источником аллюзии: «Сентиментальное путешествие» Стерна, «Письма русского путешественника» Карамзина, «Путешествие в полуденную Россию» В.Измайлова, «Новое чувствительное путешествие» К.Г., «Путешествие в Малороссию» П.Шаликова и др. Заголовок книги П.Яковлева пародировал названия широко известных произведений.

Обращение к литературным аллюзиям на «странствующее» направление  русской литературы  мы находим в главе  «Лавка Лареды»: « Я рассказываю, кажется, новости. Но разве чувствительные путешественники  не рассказывают нам, что в Германии, в Италии, во Франции, в Англии есть  трактиры, в которых  можно напиться чаю?»[20,10-11].

Аллюзийные ассоциации вызывают и описания встреч путешественника  с писателями в лавке Лареды ( в образах молодых людей – «ревнителей гекзаметра и переводчиков»- выведены Н.Гнедич и А.Мерзляков); в книжной лавке  ( в образе «толстого смуглого мужчины» предстает П.П.Свиньин, известный своим обращением к близко знакомым людям «миленький»); в кухмистерской лавке и на вечере  у «одного знакомого» ( показаны подражатели Жуковского, собрание «баловней поэтов и прозаиков» и сторонников новой  школы словесности).

П.Л.Яковлев создает не собственно  художественное произведение, поэтому  не ограничивается  обращением к окололитературным аллюзиям. Ему важны собственные  обобщения,  иронически- уничижительные комментарии и оценки не вызывающих у него симпатии литературных явлений. Но если в начальных главах книги  автор поручает  путешественнику  выражать свою точку зрения, и она, как правило,  несет в себе  фельетонные начала («… лучше всего быть путешественником  сентиментальным!... выгода моя в том, что могу писать  обо всем, что мне вздумается ; могу даже выдумывать… К тому же сентиментальные  путешествия  что-то смолкли! Неужели весь запас вздохов, слез… истощился?»; «… не мешайте, вы, люди холодные, рассказам  чувствительных  путешественников!» и т.п.), то  ближе к концу  произведения рассуждения повествователя  обретают  памфлетные черты ( «Куда ни иду, везде авторы. Мне кажется, что многие присвоили  себе это название авторов – очень несправедливо»;  «Кто из вас не видел … гениев?... Поэт  имеет  приятные стихи и не знает грамматики, за мыслями он не гоняется, … он  говорит обо всем, но всегда  чужими словами»; «переводчик  истории ни слова  не знает по-татарски»; «…видел бойких критиков, которым досадно, что есть люди, знающие больше их, т.е. более азбуки и  краткой российской  грамматики. Это ряд людей размножился невероятно. Целые шайки  прокрались в литературные общества»).

Перед нами произведение полемической направленности, имеющее вполне определенный литературно- эстетический адрес и предназначенное для прямого воздействия на читателей. Основная цель автора оказалась реализованной: он остро сатирически описал современную ему духовную жизнь.

Литература

1.Акопов А.  Отечественные специализированные журналы 1765- 1917. Историко- типологический обзор. Ростов-н/Д., 1986.

2. Балашова Ю. Эволюция и поэтика  литературного альманаха как издания переходного типа. Спб., 2011.

3. Брайловский С. Из прошлого отечественной литературы. Историко- литературные очерки. Очерк первый . А.Е.Измайлов// Филологические записки.- 1891.- Вып. VI.- С.1-23.

4. Булич Н. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала  XIX века.Т.II.СПб., 1905.

5. Весин С. Очерки истории русской журналистики двадцатых и тридцатых годов. СПб., 1881.

6. Галахов А. Сочинения Измайлова ( Александра Ефимовича)// Современник.- 1850.- Т.23.- С.53-100.

7. Галахов А. Сочинения  Измайлова (Александра Ефимовича)// Современник. -1850. – Т.24.- С.1-64.

8. Есин Б. О методике  историко- журналистских исследований// Методика изучения периодический печати: сб.ст. М., 1977. – С. 4-10.

9. История русской литературы. Т.V. Литература первой половины XIX века. Часть первая. М.-Л., 1941.

10. Каллаш В. Из истории нашей старинной журналистики// Сборник статей  по истории  и статистике русской периодической печати.1703-1903. СПб., 1903. С.34-38.

11. Кубасов И. Александр Ефимович Измайлов. Опыт биографии его и характеристики общественной и  литературной  деятельности. СПб., 1901.

12. Кубасов И. Вице- губернаторского баснописца Измайлова в Твери и Архангельске ( в 1827 по 1829гг.). СПб., 1901.

13. Лисовский Н. Периодическая печать в России 1703- 1903 гг.  (Статистико- библиографический обзор   русских периодических изданий)// Сборник статей по истории русской периодической печати. СПб., 1903. С.3-28.

14. Полевой П. Листки из архива «Литературной газеты»// Исторический вестник. Историко- литературный журнал.- 1886.- ноябрь.- С.369- 392.

15. Проскурин О. А.Е.Измайлов и литературная жизнь  первой трети XIX века: автореф. дисс…канд.филол.наук.Специальность 10.01.01 русская литература.  М.,1984.

16. Сводный каталог сериальных изданий России (1801- 1825). Т.1-3. СПб., 1997- 2006.

17. Сонина Е. Петербургская универсальная газета конца XIX века. СПб., 2004.

18. Театральная критика в 1810-1820-е годы// Очерки истории русской театральной критики. Конец  XVIII – первая половина XIX века. Л., 1975.С.73-105.

19. Эртаулов. Воспоминания об А.Е.Измайлове. Литературная характеристика// Дело. – 1874. - № 4.- С.151-198.

20. Яковлев П. Чувствительное путешествие по Невскому проспекту. М., 1828.

21. Яковлев П. Рассказы Лужницкого старца.  М., 1828.

22. Яковлев П. Записки москвича. М., 1828.