УДК 004.2

Шагиахметова Л.И.

ОТРАЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА И КУЛЬТУРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ В РУССКОМ ПАРЕМИОЛОГИЧЕСКОМ ФОНДЕ

Институт экономики, управления и права (г. Казань)

В данном докладе рассматривается лингвокультурологический аспект исследования паремий, являющихся результатом народного творчества. Нами производится анализ культурных особенностей, национальных обычаев русского народа, его способность оперировать категориями житейской мудрости.

Ключевые слова: Паремиологический фонд, национальное самосознание, паремиологические единицы, историко-культурная специфика, этнообразующая функция паремий.

This report examines cultural-linguistic analysis of paremii, which are concerned to be the result of folk creation. We analyze cultural peculiarities, national traditions of Russian people, their ability to operate worldly wisdom. ……

Key words: paremii fund, national self-consciousness, paremii units, historical-cultural specific character, function of ethnic formation.

Паремиологический фонд – средство выражения идеологии народа, которое существует и развивается в системе культуры под влиянием тех или иных факторов. Паремии «отражают национальную культуру нерасчлененно, комплексно, всеми своими элементами, взятыми вместе, т.е. как цельные знаки» [Костомаров, Верещагин 1979:9].

Паремиологические единицы русского языка – это некое послание современным поколениям, призывающее ощутить историю своего отечества как судьбу единого национального духа, пробудить национальное сознание, энергию русского народа. Русская история, культура и цивилизация – это уникальное явление национального самосознания, которому на протяжении многих тысячелетий приходилось преодолевать различные препятствия, начиная агрессивной природно-климатической средой обитания на огромных пространствах, заканчивая захватническими набегами, войнами и иными катаклизмами, о чем свидетельствуют исторические факты. Постоянная борьба за выживание в трудных, а подчас опасных условиях  воспитывала в русском человеке предприимчивость, сообразительность, динамичный и разносторонний ум, непреклонную волю. Обстоятельства, которые впоследствии сформировали русский национальный характер, формировали в народе привычку чередования напряжения и расслабления. Эта особенность  просматривается как на единичных примерах, когда русский мужик был вынужден лежать на печи зимой, накапливая силы для каторжных работ летом, так  и на общенациональном поведении, без чего были бы невозможны освоения новых территорий, защита от нашествий и нескончаемых природных бедствий. Так, на первых порах формировался особый человеческий тип, столь не понятный для европейцев. Поэтому в русском паремиологическом фонде тематика пословиц охватывает широкий круг суждений о положительном и отрицательном отношении к труду (Золото познается в огне, а человек – в труде; терпенье и труд все перетрут; без труда не вытащишь и рыбку из пруда; от работы лошади дохнут; ретивая лошадка долго не живет; от работы не будешь богат, а будешь горбат), негативном проявлении к лени (В лес не ездить – на печи замерзнешь; ленивому и солнце не вовремя встает; люди – жать, а он с поля бежать),  но в то же время о рациональном чередовании труда и отдыха (Делу – время, потехе – час; мешай дело с бездельем, проводи время с весельем; кто не работает, тот и отдыха не знает).

Наиважнейшим актом самосознания русского народа как единого целого было Крещение в Православие. Принадлежность к русскому народу определялась не просто этнически, но и в соответствии с религиозными признаками. А.С. Пушкин высказывался по этому поводу таким образом: «Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер». Обращение к Богу с молитвой есть духовное единение не только определенного количества людей, собравшихся в церкви, но и  всего народа, государства в целом. Соборность как черта характера учила русский народ братству, национальной солидарности (Человек без народа, что дерево без плода; держи с народом связь, не ударишь лицом в грязь; дружное стадо волков не боится). Апостол Павел говорил: «Во что веруешь – то и имеешь». Русский народ думал о спасении души, что противоречило западноевропейской идее о приобретении земных благ, поэтому русский национальный характер вобрал в себя качество неприхотливости в жизни и быту (Бог дал, бог взял, бог и еще даст; не живи, как хочется, а живи, как бог велел; человек предполагает, а бог располагает). В целом православие воспитало тип человека с мягкой организацией души, включающую антипатию к могуществу, материальным благам. Души, чьи устремления были направлены к лучшему миру, где все невзгоды и противоречия найдут гармонию и успокоение, поэтому в паремиологических единицах мы можем заметить столь философское отношение к смерти (Человек родится для того, чтобы умереть; сколько ни живи, а умирать придется; смерти бояться – на свете не жить). В своем индивидуальном обращении к Господу человек ставит  любовь, доброту и сострадание к другому человеку, выше долга перед государством, нацией, семьей (Без воли божьей и волосок с головы не упадет; за сиротою сам бог с калитою[1]; ласковое слово пуще дубины; одной карой пороков не истребишь; не спеши казнить, спеши миловать). Большинство населения России имели трепетное отношение к земле, ее просторам, красоте. Крестьянский труд привнес особые черты в характер русского народа: терпение, неизбежность судьбы, готовность придти на помощь нуждающемуся, способность к самопожертвованию, раскаянию, довольство малым достатком (Бог терпел и нам велел; носи платье – не складывай, терпи горе – не сказывай; тяжел крест, да надо несть; чему быть, того не миновать; судьбу и на коне не объедешь; и комар лошадь свалит, если волк поможет; чужую крышу кроет, а своя течет; на вдовий двор хоть палку брось, и за то господь наградит; живешь просто, доживешь до ста; съешь и морковку, коль яблочка нет; по одежке протягивай ножки).

Вся история, духовная жизнь русского народа базируется на постоянной динамике подъемов и срывов, что вынуждало приспосабливаться и выживать в новых обстоятельствах. Поэтому в содержании русских пословиц и поговорок нет компонента, который бы оценивал окружающий мир с точки зрения «хорошо – плохо». Специфика русского национального характера привнесла в паремиологический фонд некую «золотую середину», то есть нейтральные по смыслу высказывания, которые характеризуются склонностью людей приписывать ответственность за результаты своей деятельности (часто неудачи) внешним обстоятельствам, ссылаясь на судьбу, волю Бога, что опять-таки исходит из особенности довольствоваться малым. Исходя из этого, оценка окружающего мира сводится к следующему: «хорошо – плохо – сойдет (в некоторых случаях – «это судьба»)». Приведем примеры данного воззрения в пословицах на тему труда и наказания:

«хорошо» – Дерево узнают по плодам, а человека – по делам;

«плохо» – Один рубит, а семеро в кулаки трубят;

«сойдет» –  Самая выгодная работа у дворника: в одну сторону метет – хорошо, и в другую – хорошо.

«хорошо» –  Не спеши карать, спеши миловать;

«плохо» –  Плохое дерево не срубают, а выкорчевывают;

«сойдет» – Дальше Сибири не угонят, а в Сибири тоже солнце светит.

Итак, нами были рассмотрены паремиологические единицы, обладающие яркой этнической окраской, представляющие особенный интерес для лингвокультурологии и выражающие историко-культурную специфику русского народа. Являясь важнейшим элементом самобытности этноса, процесс глубокого освоения и понимания языка представляется невозможным без изучения этнообразующей функции паремий, которая представляет народ как целостный организм, функционирующий в едином жизненном процессе.

Литература:

1. Болдырев Н.Н. Категоризация событий и специфика национального сознания // Язык и национальное сознание. – Воронеж, 1998. – С.311 – 324.

2. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. – М.: Русский язык, 1979. – 320 с.

3. Колесов В.В. Язык и ментальность / Русистика и современность. Т.1. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация. – СПб, 2005. – С.12-16.

4. Попова З.Д., Стернин И.А. К проблеме унификации лингвокогнитивной терминологии. // Введение в когнитивную лингвистику. – Кемерово, 2004. – С. 53-54.

5. Социально-психологическая лексика в языковом сознании // Язык и национальное сознание. – Вып.7. – Воронеж, 2005. – С. 53-58.