Шевченко С.Е.

Функциональная категория экспрессивности и ее выражение  частицами в современном английском языке

Курский региональный открытый социальный институт

This article presents an attempt to describe the functional category of  expressivity, which includes intentions, emotions and valuation and realisation of this cathogory  by English particles.

Key words:   functional category of  expressivity, intentions, emotions, valuation,  particlesю

Статья посвящена рассмотрению функциональной категории экспрессивности и ее составляющих: интенций, оценки, эмоций и реализации этой категории частицами в современном английском языке

Ключевые слова: функциональная категория оценки, интеции, оценка, эмоции.

В настоящей статье рассматривается категория экспрессивности в современном английском языке как функциональная категория, которая может реализовываться различными языковыми единицами и, в частности, частицами.

Проблема функционально-семантической категории экспрессивности не утратила свою актуальность до настоящего времени, напротив,  число исследований в рамках данной проблемы все возрастает, что связанно с возникновением новой антропоцентричной парадигмы в лингвистике.

Определяя экспрессивность как семантическую категорию, одни исследователи фокусируют внимание на номинативном аспекте экспрессивности, другие  - на функциональном. Мы придерживаемся второго подхода и считаем, что категория экспрессивности относится к числу функциональных категорий, которые позволяют определять значение языковых единиц основываясь на их использовании в речи. Экспрессивно-коммуникативный уровень предполагает изучение той “импровизации”, которую представляет язык в отношении употребления уже сложившихся языковых единиц. Экспрессивность, в этом случае,  рассматривается в широком смысле как категория речевая, проявляющаяся в становлении интенциональных значений и в узком значении как категория, отражающая экспрессивно-оценочный потенциал выказывания [3].

В рамках данной статьи мы именно таким образом рассматриваем категорию экспрессивности, выражаемую частицами в современном английском языке. Реализация категории экспрессивности указанными языковыми единицами связана с возможностью частиц выражать межсубъектные отношения. Они играют важную роль при становлении интенционального компонента высказывания, а так же выражают интеллектуальную оценку того, о чем делается сообщение и ту или иную эмоцию, порождаемую эмоцией.

Вслед за  В.И. Шаховским мы придерживаемся той точки зрения, что отражение объективной действительности имеет две сферы — интелектуальную и аффективную. Эмоциональное отражение действительности  происходит через эмоциональный вид познания, при которм субъект отражает мир и его предмет в форме эмоциональных образов [4].

Так, в романе  Майкла Фрейна “Одержимый” (Michael Frayn “Headlong”)  главный герой, искусствовед и реставратор, увидев у четы-соседей из сельской глубинки картину великого датского мастера 17 века, передает свои чувства следующим образом:

1. “What is it this detail? The first one I see? I don't know. Perhaps the highlights on the green leaves where they lie in the track of the sun. Perhaps the figure caught for all eternity just off-balance, with his foot ridiculously raised to stamp the ground. Perhaps just the foot itself. But already my eye's doing what the human eye always has to do to take the world in front of it”.  [5]

Частица just, употребленная дважды  в данном отрывке используется в двух функциях одновременно: с помощью этой языковой единицы происходит выделение объекта из иерархически выстроенного множества, выраженного имплицитно (все те элементы, которые герой видит на картине). Причем,  выделяется низший член иерархии, для того, чтобы передать состояние восторга, охватившего героя, если нарушение пропорций и нелепое положение ноги на картине вызывают восхищение, то остальные элементы картины и сама картина в целом, должно быть, вызывает бурю эмоций.

 В следующем отрывке героиня высказывает свое мнение о роли матери в жизни их детей:

1. “I just think.... that mother love can just about anything... I am just so honored to be a mother – and so privileged!”  [7]

 Использование частицы  just помогает выделить и усилить  коммуникативное намерение – сообщить свою точку зрения, которая может не совпадать с мнением ее подруг,  а использование частицы  so (которую в лингвистической литературе причисляют к разряду интенсификаторов ) формирует  душевный настрой героини – волнение, трепет, вдохновение, с которым она произносит свой небольшой монолог.

Представляется, что эмоции вытекают из когнитивных интерпертаций окружающей действительности. Как отмечает Ю.Д. Апресян “непосредственная причина эмоции - интеллектуальная оценка положения вещей как вероятного и неожиданного, желательного или нежелательного для субъекта. А собственно эмоция обусловлена положением вещей и его интеллектуальной оценкой” [1].

Проиллюстрируем это на следующем примере:

3. Actually, I feel a slight twinge of sympathy for them, even gratitude. It`s their strained circumstances, their fecklessness, which are preserving the reality of this little pocket of real country for us. [5]

Здесь с помощью частицы  even выражается   приятное удивление по средствам  выделения верхнего члена иерархически построенного и имплицитно представленного  множества возможных чувств, которые испытывает человек настойчиво приглашенный в гости  и,  который не очень хотел идти к деревенским жителям, которых он считал скучными и не совсем подходящими для его компании.

Выражая то или иное эмоциональное, состояние говорящий может оказывать воздействие на адресант в том случае, если эмоция передается с определенной целью, например: убедить партнера по коммуникации совершить/не совершать некоторое действие, оправдать свои действия, выразить свое коммуникативное  намерение чётче и т.д.

Например:

1. None  of this becomes public unless you force me to a hearing... Not even the press has to know [8].

         В этом высказывании героиня просит своего  мужа не раскрывать семейные проблемы до судебных слушаний. Её  намерение убедить его усилено использованием во второй части  высказывания частицы   even, выделяющей субъект  the press, как наиболее подходящий в этой ситуации, поскольку пресса всегда следит и узнает все о жизни богатых и публичных людей.

В следующих примерах частицы так же создают некий фон, на котором отчетливо выражено коммуникативное намерение, хотя и в имплицитной форме:

        5. Then, quite slowly and deliberately, Monk asked, “Why did Ricardo Arias File these papers under seal?”.... “I can only speculate”[8].

     В этом диалоге в реплике собеседника частица  only сигнализирует о нежелании говорящего продолжать беседу, тем самым он закрывает диалог.

   6. “So you don`t have any information on how he might have died?”

  “None.  Except from you.”

   “On whether someone might have killed him?”

   “No”.

    “Not even a theory?”

     “Theories are your job.  Not mine” [8].

      В этом случае желание говорящего – узнать как можно больше о смерти одного из героев, поэтому он выделяя меньшего члена иерархии сигнализирует о том, что в принципе, он согласен будет выслушать любое заявление адресанта.

Одним из аспектов  взаимодействия человека и действительности является оценочный; объективный мир членится говорящим с точки зрения его ценностного характера — добра или зла, пользы или вреда и т.д.

Например:

7. This is a precious child, Terri. It hurts me even to look at her now [8].

Здесь   же выделение низшего члена иерархии  создает некий негативный эмоциональный фон, что позволяет героине в неявной “скрытой” форме передать отрицательную оценку   субъекта  высказывания.

Структура оценки всегда предполагает наличие объекта оценки, шкалы оценки, аспекта оценки, субъекта, аксиологического предиката и мотивировки. В структуре оценочной шкалы  имеется зона “нормы”, которая соотнесена с той частью шкалы, на которой находится стереотипное представление о данном объекте[2].

Так в следующих  высказываниях:

8. Those who could afford to flee, fled. Even M.J., a city girl born and bred, now called the suburbs home [6].

 9. “Not only was Anders a husband,” Kari continued, “he was a father, and his arms were a wide net for his children, always open and ready to catch them” [8].

В высказывании (8) с помощью частицы even выражается непрятное удивление, вызванное субъектом M.J Она оценивается говорящим негативно, поскольку в силу своих городских корней, от неё меньше всего ожидалось, что она будет называть деревню своим домом.

В высказывании (9) частица  only создает контраст и выступает в добавительной функции (что этой частице  не свойственно), которая и создает эффект положительной оценки.

Отклонение в сторону от уменьшения от нормы /стереотипа получает знак “-”, а увеличение получает, как правило,  знак “+”. (Увеличение в  от нормы не всегда сопровождается выражением положительной эмоции, например, при использовании частицы too — слишком всегда сопровождается негативной эмоцией и негативной оценкой, поскольку “слишком” это всегда плохо).

Так, в отрывке из романа “Одержимый” реставратор пытается старика-владельца дорогой картины обратиться к дилерам аукциона Кристи.

10. “ And don't say go to a dealer.” “He certainly doesn't trust dealers!” says Laura. “Been had once too often”[5].

Частица указывает на отклонение в сторону увеличения и создает отрицательный эффект и негативную оценку. Как и в следующем примере:

“ Well, that's was delightful,” I say, “But Tilda's going to be waking up any moment. Also, we were up half the night last night. And we've got an early day tomorrow…” Why does one always have one excuse too many? [5] Здесь говорящий испытывает неприятное удивление по поводу многочисленных извинений и объяснения причин, когда необходимо прекратить нежелательный визит.

Нам бы хотелось остановиться на одном отрывке из романа “Одержимый”, где частицы создают эмоциональный фон и отражают состояние  главного героя, который, хотя никогда не видел эту работу датского художника, сразу же её узнал.

But by now I can't see the picture any more – I'm ceasing to take it in. My eye's flickering back and forth too fast in its excitement, and my mind's clouded with anguish. Because it's all too obvious. It's so blindingly evident what picture is that it can't be so, or someone else would have recognized it already. Yes, who else has seen it? How can even these two fools not know what it is?  [5]

Частицы помогают создать  и передать состояние восторга и восхищения  и одновременно опасения, что другие тоже могут узнать и по достоинству оценить произведение искусства:  all too obvious,  so blindingly evident; недоверие к владельцам картины, которые, как ему кажется,  не могут не знать чем владеют:  even these two fools not know what it is. Экспрессивность в отрывке создается способностью частиц вносить тонкие оттенки эмоций, оценки, различные пресуппозиции, подчеркивать или вуалировать коммуникативные намерения. Вся эта информация “считывается” на уровне смысла и,  как правило, выражена имплицитно.

Таким образом,  мы можем заключить, что семантика английских частиц гораздо сложнее, чем те функции в поверхностной структуре предложения, которые, как долгое время считалось, они выполняют. Их значение сопряжено с выражением функциональной категории экспрессивности, спосбностью формировать “скрытые” смыслы (в лингвистической литературе они причисляются к разряду смыслопорождающих операторов), имплицитно передавать информацию об эмоциональном состоянии, выражать оценку событиям и фактам объективной действительности, оказывать воздействие на собеседника. И это лишь малая часть большого спектра “смыслов”, создаваемых этим уникальным лексико-грамматическим  разрядом.

Литература:

1. Апресян Ю.Д. Избранные труды. - Т. 2.  М., 1995
2. Вольф Е.М. Функцмональная семантика оценки. М., 1995
3. Третьякова Т. П. Функциональная семантика и проблема речевого стереотипа.  СПб., 1998.
4.  Шаховский В.И. О лингвистике эмоций // Язык и эмоции. Волгоград, 1995
5. Michael Frayn Headlong,  Faber and faber, 1999
6. Tess Gerritsen Peggy  Sue Got Merdered,   Yarper Paperbacks, New York 1994
7. Lorna Landvik  Angry Housewives Eating Bon Bons,  Ballantine books New York.2003
8. Richard North  Patterson Eyes of a child,  Ballantine books New York, 1998