УДК 130.31

Коновалова И.Ю.

П. М. БИЦИЛЛИ И КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА «АННАЛОВ»

Одесский национальный университет им. И. И. Мечникова

В докладе рассматривается одна из тенденций в бициллиеведении. В ней утверждается схожесть, общие истоки научного подхода и терминологии Школы «Анналов» и подхода П. М. Бицилли.

Ключевые слова: культура, метод, подходы, медиевистика, история ментальностей.

The report addresses one of the trends in «Bicilli studies». It's representing consistency, common sources of scientific approach and terminology of Annales School and the approach P. M. Bicilli.

Keywords: culture, methods, approaches, Medieval studies, the History of mentalities.

Только в последние десять лет имя Бицилли П. М. — украинского историка, литературного критика, философа культуры, культуролога, профессора Императорского Новороссийского Университета начинает устойчиво входить в научный обиход. О его жизни и творчестве пишут статьи, заметки, очерки с прекрасной подборкой и анализом всего, что связано с этим именем. Некоторые университеты организуют конференции, посвящённые Бицилли, на которых бурно обсуждаются новые взгляды, точки зрения на его научные труды.

Как у большинства русских учёных начала ХХ века, талант Бицилли был многогранным. Его труды относят к истории, культурологии, религиоведению, философии культуры, языковедению, философии истории, литературоведению, истории культуры. По этим дисциплинам можно также выделить несколько направлений в т. н. проблемном бициллиеведении [См.: 5-7]: история исторической науки (теория историзма, неоидеализм), история медиевистики,  история идей (интеллектуальной истории), история евразийства, история культуры и литературы. В данном докладе нам хотелось бы обратить внимание на те научные труды, в которых проводиться сравнение научного наследия главных представителей «Школы Анналов» (далее – Ш.А.) и трудов Бицилли.

На данный момент среди некоторых исследователей творчества украинского ученого-историка существует мнение, согласно которому форма описания культуры Бицилли П. М. очень напоминает сформировавшуюся позднее или примерно в тот же период времени, форму описания культурного мира историками Ш.А.

Для начала рассмотрим хронологически чуть подробнее самые распространенные точки зрения по этому вопросу.

Один из самых даровитых исследователей творчества Петра Михайловича, Каганович Б. С. во введении к книге «Элементы средневековой культуры» утверждал, что «медиевистическую  культурологию Бицилли можно считать предварением  [курсив мой — И.К.] многих тем и выводов современной западной медиевистики, разработка которых связана с деятельностью Школы «Анналов», а саму «русскую медиевистическую культурологию первых десятилетитий XX века ... следует включить в тот «глобальный контекст «Анналов», о котором пишет английский историк П. Берк» [3, С.11]. Нужно отметить, что дальше  вышеотмеченных соображений Кагановича о Бицилли и Ш.А. исследователи не идут. Они не отмечают, какие темы, идеи, позиции представителей Ш.А. были близки Бицилли и что особенно интересно и важно для исследователей научной концепции Петра Михайловича, не затрагивается вопрос содержания понятийного аппарата, его схожести у Бицилли с понятийным аппаратом некоторых представителей Ш.А.

В своей книге «Культура Западной Европы в российском гуманитарном знании» [10] Сыченкова Л. А. отмечала, Карсавин JI. П. и Бицилли П. М. могут быть представлены как основоположники «истории ментальностей» в российской медиевистической культурологии [10, С.111]. Эта мысль весьма продуктивная, однако, я бы кое-что уточнила. Карсавин и Бицилли по моему мнению являются основателями не «истории ментальностей» как научного направления, а одни из немногих российских ученых-историков, которые разрабатывали концепт «ментальности», независимо и параллельно будущей Ш.А. (я имею в виду параллельно творчеству Блока М. и Февра Л.) и продолжая традиции немецких философов истории и культуры ХVІІІ — ХІХ вв., например Гердер И., Винкельман И., Гумбольдт В., Дильтей В.  (с трудами которых, надо отметить, они были хорошо знакомы).

Рудман М. Н. в своей диссертации, посвящённой концепции исторического синтеза в творчестве Карсавина Л.П. и Бицилли П.М., отмечает, что у этих мыслителей и у основателей Ш.А. была общая исходная предпосылка переосмысления концепций истории 19 века: «…осознание недопустимости вытеснения собственно исторического метода подходом, выработанным в области естествознания, где, в отличие от истории возможно постижение объективных законов в силу чёткой границы между объектом и субъектом изучения» [8, С.7]. Рост влияния позитивизма не мог не вызвать реакцию самозащиты в недрах самой исторической науки. Наиболее известным в историографии с этой стороны является деятельность французских историков конца 20-х — 30-х гг. ХХ века. Однако, Рудман подчёркивает, что не стоит забывать опыт отечественной историографии в самостоятельном поиске исторического синтеза. «Наиболее ярким проявлением реакции самосохранения исторической науки на засилье позитивистских методов было историческое творчество Карсавина и Бицилли» [8, С.9].

В диссертации на тему ментальной история классического Средневековья в отечественной историографии, Селезенев Р. С., рассматривая проблемы менталитета человека Средневековья в отечественной историографии, отмечает, что во второго десятилетии ХХ в. внесли наибольший вклад в разработку данной проблемы — Карсавина JI. П.  и Бицилли П. М. «Они впервые в отечественной историографии вполне отчётливо поставили задачу исследования человека Средневековья, впервые посвятили этому отдельные монографии, впервые предприняли попытку выделения категорий («элементов») средневекового менталитета» [9, С.7]. Далее Селезенев отмечает, что ни Карсавин JI. П., ни Бицилли П. М. ещё не использовали в своей терминологии такие понятия как «менталитет», «ментальное», «ментальность», однако вместе с тем в своих научных изысканиях они опередили французских историков Ш.А. —  Блока М.  и Февра Л.

Отталкиваясь от точки зрения Селезенева, можно предположить, что Карсавин и Бицилли опередили Ш.А. (первый её этап) в плане выбора (утверждения, обоснования, выявления) тематики научных исследований. Однако Петр Михайлович ещё не разрабатывал методологическую базу подобного рода исследований (анализ ментальности/мировоззрения средневекового человека, выделение элементов средневекового мировосприятия) и не «дошёл» до применения такого понятия как «ментальность». Здесь мы можем уточнить: на русском языке понятие «ментальности» он не употреблял, а на французском, скорее всего как слово, Бицилли уже его применял [См.: 1; 2]. Какой смысл Бицилли вкладывал в слово mentalitè, связывал ли он это слово с такими понятиями как мировоззрение, картина мира, дух эпохи, остается пока неизвестным.

В одном из серьезных последних трудов посвященных культурно-исторической концепции Бицилли, молодой ученый Курамшина Ю. В. выдвигает следующие тезисы: «медієвістична культурологія П.М. Біциллі передувала багатьом темам і висновкам сучасної західної науки, розробка яких пов'язана з діяльністю французької школи «Анналів» [4, С.8], «…Біциллі підтримав нове історичне розуміння, теоретичні основи якого викладено  в працях В. Дільтея, Б. Кроче, Р. Ріккерта, М. Вебера, А. Бергсона й особливо в проблематиці [курсив мой — И.К.] французької школи «Анналів»… [4, С.12].

Подводя итог, можно сказать, что в исследованиях, посвященных Ш.А. и Бицилли (шире – украинско-российской медиевистики), можно выделить четыре  типа сравнения:

1. творчество Бицилли как предварение и опережение Ш.А.;

2. творчество Бицилли как параллельное развитие вместе с Ш.А.;

3. творчество Бицилли имеет общую предпосылку с Ш.А.;

4. творчество Бицилли близко по проблематике и тематике Ш.А.

По моему мнению, некоторые сочинения Бицилли действительно можно включить в комплекс тех работ учёных, которые исследуют и тем самым развивают концепт «ментальности», тема и проблематика некоторых работ Петра Михайловича напоминала труды представителей Школы «Анналов». Однако утверждать, что  Бицилли П. М., Карсавин Л. П. и Добиаш-Рождественская О. А. и др. представители русской и украинской медиевистических школ являлись предшественниками именно культурно-исторической Школы «Анналов» не совсем корректно. Вышеперечисленные историки употребляли схожие с историками Школы «Анналов» понятия, однако методы исследования, подходы, некоторые научно-теоретические позиции, работа с источниковедческим материалом была только на уровне интуиции.

Литература:

1. Бицилли П. М. Святой Франциск Ассизский и проблема Ренессанса (1226-1926) // Место Ренессанса в истории культуры / Бицилли П. М. — СПб., 1996.  — С.173 — 203

2.  Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры / Бицилли П. М. — М.: Мифрил, 1995. — 242 с.

3. Каганович Б. С.  П. М. Бицилли и его книга «Элементы средневековой культуры» / Б. С. Каганович // Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. — СПб. —  1995. — 242 с.

4. Курамшина Ю. В. Концептуальні основи культурологічної теорії П. М. Біциллі : автореф. дис. на здобуття наук. ступеня канд. культурології: спец. 26.00.01 «Теорія та історія культури» / Курамшина Юлія Володимирівна; Таврійський національний ун-т ім. В. І. Вернадського. —  Сімф., 2009, 20 с.

5. Попова Т. Н.  Бициллиеведение — новый исследовательский ландшафт в исто­риографии Украины (к 130-летию со дня рождения П. М. Бицилли) / Т. Н. Попова // Істориографічні дослідження в Україні. — 2010. — Вип. 20. — С. 155—169.

6. Попова Т. Н. Бициллиеведение: проблемы институнационализации / Т. Н. Попова // Curriculim Vitae. Сборник научных трудов. Вып.2. — Одесса: ФЛП «Фридман А. С.», 2010. — С. 15-26

7. Попова Т. Н. Украинский ландшафт бициллиеведения: историографический контекст / Т. Н. Попова // Эсхатос: философия истории в предчувствии конца истории. - Одесса: ФЛП «Фридман А. С.», 2011, С.16 - 30

8. Рудман М. Н. Концепция исторического синтеза в творчестве Л. П. Карсавина и П. М. Бицилли: автореф. дис. кандидата исторических наук: спец. 07.00.09 «Историография, источниковедение и методы исторического исследования» / Рудман Марк Наумович; Казанский государственный ун-т — Казань, 2002. — 25 c.

9. Селезенев, Р. С. Ментальная история классического Средневековья (XI — XV вв.) в отечественной историографии: Вторая половина XIX — начало 90-х гг. XX вв.: автореф. дис. кандидата исторических наук: спец. 07.00.09 «Историография, источниковедение и методы исторического исследования» / Селезенев Роман Сергеевич; Кемеровский государственный ун-т — Кемерово, 2006. —  29 с.

10. Сыченкова Л. А. Культура Западной Европы в российском гуманитарном знании: (Вторая половина XIX — 30-е гг. XX в.) / Сыченкова Л. А. — Казань: Казан. гос. техн. ун-т, 2000 — 248 с.