УДК 82-31:519.83

Спиридонова М.Ю.

СТРАТЕГИЯ ИГРЫ В РОМАНЕ Д. БЫКОВА «ОПРАВДАНИЕ»

Самарский государственный университет

 The article is investigated the strategy of game on the material of Dmitry Bykov`s novel «Justification». The author of the article gives special attention to literary concepts, that realize this strategy.

Keywords: Dmitry Bykov; reconstruction; initial assumption; artistic provocativeness; version; strategy of game.

Статья посвящена рассмотрению стратегии игры на материале романа Дмитрия Быкова «Оправдание». Автор уделяет особое внимание приемам, которые способствуют реализации данной стратегии.

Ключевые слова: Дмитрий Быков; художественная реконструкция; начальное допущение; провокация; версия; стратегия игры.

В области литературного творчества существует целый ряд стратегий, сознательно выбираемых писателями. Дмитрий Быков в своих произведениях, как правило, реализует стратегию игры. Предполагается, что читатель будет выступать не как пассивный слушатель, изначально осознается интерактивность, интеллектуальность текста, необходимость вдумчивого восприятия. Читатель находится в диалоге с автором. Он принимает заданные автором правила игры и, раскрыв приемы, организующие авторскую стратегию, являющиеся своеобразным ее кодом, может, в конце концов, приблизиться к пониманию концепции писателя. Полем игры становится художественное произведение – читателю предлагаются версии тех или иных событий. А их достоверность и истинность не обязательна.

Одним из художественных приемов, способствующих реализации стратегии игры, является художественная провокация, которая служит средством вывода читательского сознания из автоматизма восприятия окружающей действительности. Именно этот прием образует сюжет романа Дмитрия Быкова «Оправдание».

«Оправдание» – первое сочинение Дмитрия Быкова в прозе, и в нем в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Выход роман стал большим событием в современном литературном процессе. «Книга исключительно умна, трагедийна, хорошо выделана, печальна и жестока»     [см. 1], – пишет В. Пригодич.

Перед нами версия прошлого, блестяще реконструированного автором. Отталкиваясь от начального допущения, состоящего в том, что все жертвы сталинских репрессий были не напрасны, и возможно все свершенное зло можно оправдать, а также от стереотипов литературы периода 20-30-х годов ХХ века, для которой было характерно воспевание человека обработанного, перекованного системой, сильного и несгибаемого, Дмитрий Быков выстраивает повествование своего романа. Придерживаясь стратегии игры, писатель попробовал предположить возможность оправдания сталинских репрессий. Поначалу все складно получалось: главный герой романа Слава Рогов, дед которого был репрессирован в 1938 году, заражается безумной идеей старика Кретова об «избранных» и «великом фильтре», о поселении, в котором ковалась порода сверхлюдей, из тех, кто выстоял на допросах. Он находит многочисленные подтверждения своей версии - каждая, на первый взгляд незначительная деталь, впоследствии может стать поворотной, сыграть важную роль. Для усиления эффекта реалистичности автор вводит в повествование в качестве героев известных советских писателей (так, одним из попавших на секретное поселение, а потом внезапно вернувшимся, оказывается Исаак Бабель).

История деда главного героя, его семьи, история возвращений отфильтрованных людей из особого поселения излагается в первых двух главах книги, остальной текст разделен на три части, каждая из которых носит название «РЕКОНСТРУКЦИЯ». Таким образом, перед нами оказываются три реконструкции. В данном случае реконструкция – это своеобразное воссоздание эпохи и наполняющих ее событий с помощью деталей, примет, общеизвестных фактов. На глазах читателей разворачивается настоящее расследование, история поиска, говоря современным языком, квест с единственным персонажем. Навязчивая мысль героя цепко овладевает читателем, заражает опасными вопросами о загадках сталинских репрессий. И в этой связи мысль о страхе становится важной для романа. Ведь для той эпохи был характерен чудовищный, дикий страх стать напрасной, безликой жертвой, безвинно пропасть в лагерях, не добившись справедливости.

Но оправдать террор не получилось: когда читатель готов поверить, что допущения героя соединятся с романной реальностью, как вдруг – болото (важный символ финала романа) - мы видим героя, сошедшего с ума, и полное разоблачение всех, притянутых для подтверждения версии, доказательств. И становится ясно – нет никакого оправдания злу. Ни инфернального, ни рационального. Фантастическая версия оправдания моментально рассыпается. Как пишет сам автор: «Мы пытаемся подыскать оправдание тому, что происходило в разное время в России. Я написал этот роман, чтобы подавить в себе эту печаль и тоску по имперским мифам…» [см. 2].

Основополагающий прием «Оправдания» – художественная провокация. С помощью этого приема автору удается заставить читателя взглянуть на известные события, на привычную их оценку по-новому, попробовать переоценить прошлое, избавиться от клише официальной идеологии. Читатель принимает правила игры, поддается провокации и углубляется в расследование, цепляется за доказательства фантастической версии. Таинственные факты получают объяснение, детали складываются в единый пазл, и читатель действительно верит до последних страниц, чтобы в один момент понять, что все на самом деле не так, что оправдания нет, и истины тоже нет. И возникает вопрос – а нужна ли истина? Эпоха постмодерна характеризуется отказом от истины и повествование романа «Оправдание» лишнее тому подтверждение. Истины нет. Есть версия. И у каждого она своя.

Прием художественной провокации начинает работать благодаря использованию такого приема, как начальное допущение, который состоит в том, чтобы ввести в повествование некую иную, новую точку зрения на событие. Начальное допущение здесь не противоречит реальности, и дает возможность версии реализоваться, а читателю – поддаться провокации автора.

Прием реконструкции не менее важен для романа. Ведь провокативная версия реконструируется в сознании героя, путем сложения деталей, фактов, элементов в единую картину.

Таким образом, подчиняясь друг другу, взаимодействуя в тексте романа, эти приемы реализуют стратегию игры. Приняв правила этой игры, «попавшись на удочку» авторской провокации, читатель оказывается в игровом пространстве текста, для которого характерна замкнутость и ограниченность, игра осуществляется лишь в поле художественного произведения.

Литература:

1.Пригодич В. Оправдание системы, или Тайна советской власти // Литературный Интернет журнал «Русский переплет». – 2001. – 4 сентября. – Рец. на кн.: Быков Д. Оправдание. – М.: «Вагриус», 2001. – 300 с. – Режим доступа: http://prigodich.8m.com/html/notes/n035.html

2.Быков Д. Оправдание. Эвакуатор. – М.: Вагриус, 2007.– 528 с.