УДК 811.133.1

Ларькина А.А.

ЭЛЛИПСИС И ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ КОМПРЕССИЯ В СОВРЕМЕННОМ ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ В ТЕОРИИ ЯЗЫКОВОЙ ЭКОНОМИИ

Северный (Арктический) Федеральный университет им. М.В. Ломоносова

 

Введение

Проблема эллипсиса в современном французском языке имеет длительную историю изучения. Данное явление стало объектом исследования еще с античных времен и вызывало дискуссии среди лингвистов, приводившие к неоднозначным решениям. Особое внимание эллиптическим конструкциям уделялось в 50-70-е годы, когда разрабатывалось понятие структурной схемы предложения. В круг дискутируемых проблем входили вопросы структурной и семантической достаточности/недостаточности, отграничения эллипсиса от смежных явлений, что в свою очередь вызвало споры о критерии эллиптичности, обсуждались предпосылки возникновения эллипсиса в рамках теории «экономии языковых усилий», предлагались различные классификации эллиптических конструкций (ЭК). Данная проблематика получила достаточно широкое освещение в работах Ш.Балли, Ж.Р. Бидуа, С.Алменберга, А.Мартине, А.С. Дари, И.А.Поповой, А.Н. Сковородникова, П.А. Леканта, М.В. Зеликова и др. За последнее десятилетие вышло несколько диссертационных исследований, посвященных формально-семантической организации и прагматическим характеристикам эллиптических предложений, Среди факторов, объясняющих интерес к проблеме эллипсиса, также следует отметить общее ускорение ритма жизни, В современную историческую эпоху, эпоху гигантского технического прогресса, когда основным средством коммуникации становится Интернет и мобильный телефон, наиболее актуальным является понятие «экономия времени», что, в свою очередь, обуславливает стремление к сокращению затрат на вербальную коммуникацию и усиление тенденции к экономии языковых форм на современном этапе развития языка, особенно в разговорной речи.

§1. Проблематика эллипсиса

Проблема изучения эллипсиса в разных языках является одной из самых сложных и противоречивых в лингвистике. Многочисленные попытки определить феноменологию явления, осуществить классификацию эллиптических моделей или отграничить эллипсис от смежных явлений порождали многочисленные споры и приводили к неоднозначным решениям. В результате, возникшие разногласия свелись к выяснению нескольких основных вопросов.

1) рассматривать эллипсис как явление риторики или грамматики. Во французской языковой традиции эллипсис изучался чаще всего как риторическое явление (А.Арно и К. Лансло, M. Le Guern, D. Colonia, B. Lamy). С другой стороны, многие лингвисты предпочитали говорить только о грамматической стороне проблемы (J.Marouzeau, N. Nyrop, F. Brunot, M.Grevisse). Ср. два определения: 1) «эллипсис – это образная манера говорить, когда под влиянием эмоций опускаются подразумеваемые части высказывания. Сильные эмоции не позволяют нам выразить все, что мы хотим, и язык не успевает за сменой наших чувств» [1]; 2) «Эллипсис – это опущение члена предложения, который легко восстанавливается» [2].

На наш взгляд, эти два определения не противоречат друг другу и являются взаимодополняющими, так как риторика и грамматика тесно взаимосвязаны. Поэтому можно говорить о том, что эллипсис как грамматический феномен лежит в основе соответствующего стилистического приема.

2) следует ли отождествлять неполные и эллиптические предложения.

Данное направление исследований также привело к появлению двух противоположных точек зрения. Некоторые лингвисты понимают прилагательные «неполный» и «эллиптический» как синонимы (F. Brunot, Ш. Балли, П.А. Лекант, Л.И. Коретникова и др.), другие предпочитают разграничивать эти понятия (А.Доза, M.Fisher, C. Hacquard, А.С. Дари).

Мы считаем, что смешение двух понятий происходит в силу того, что некоторые исследователи в одном ряду помещают явления как синхронического, так и диахронического плана, и вследствие этого полностью отождествляют эллипсис с феноменом компрессии как главенствующим фактором закона языковой экономии. Между тем, необходимо помнить о том, что «эллиптические модели являются только синтаксической экспликацией феномена компрессии, связанного с универсальным законом языковой экономии, или принципом наименьшего усилия, противопоставленного феномену избыточности…. Компрессия в целом определяет структуру высказывания субъекта речи в процессе функционирования языковых знаков в речевом акте» [3].

Решение проблемы разграничения неполных и эллиптических предложений становится возможным именно при учете фактора компрессии. Неполные предложения представляют собой компрессивные образования, не восстановимые до полных вариантов (так называемых канонических структур). Эллиптические предложения также компрессивны по своей природе, но основным условием для их существования является наличие полного коррелята, функционирующего в языке на синхроническом уровне.

3) классифицировать как эллиптические только предложения с опущением главных членов предложения или предложения, в которых опускаются также и второстепенные члены.

Как отмечается, к эллиптическим относятся предложения, в которых опущен один (подлежащее или сказуемое) или оба главных члена, которые являются необходимыми с точки зрения структуры соответствующего логико-грамматического типа предложений [4]. Расширяя понятие эллипсиса, другие лингвисты полагают, что в группу эллиптических входят также и те предложения, в которых не занята любая обязательная структурно обусловленная синтаксическая позиция [5].

Мы предлагаем разграничивать понятия эллиптического предложения и эллипсиса, относя к первому предложения с опущенными знаменательными частями речи, а ко второму – опущение любого элемента. Таким образом, эллипсис – более широкое понятие, чем эллиптическая структура, представляющий собой механизм, в результате которого может опускаться любой компонент предложения-высказывания, в том числе и строевые элементы.

4) В связи с вышеизложенными проблемами возникал вопрос об отделении эллипсиса от смежных явлений (односоставных, безглагольных, номинативных предложений, нулевого знака). [6,7,8].

С другой стороны, можно отметить и узкое понимание эллипсиса, когда все внимание сводилось только к изучению зевгмы (окказионального сочинения или пропуска одного из компонентов высказывания, легко восстановимого из контекста, при котором смысловая ясность обычно обеспечивается смысловым или синтаксическим параллелизмом) [9,10].

Неоднозначное понимание эллипсиса было связано с отсутствием четкого критерия эллиптичности, как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Проанализировав результаты многочисленных исследований, можно выявить несколько основных признаков, по которым выделялись эллиптические структуры:

1)  смысловой (смысловая неполнота эллиптического предложения);

2)  структурный (отсутствие структурно необходимых компонентов предложения);

3)  стилистический (экспрессивность эллиптических предложений);

4)   коммуникативный (однозначное восполнение незамещенных синтаксических позиций возможно только в процессе коммуникации);

5)  контекстуальный (экспликация опущенных форм в ближайшем контексте).

Как представляется, основным критерием эллиптичности следует считать структурный (с учетом функциональных характеристик пропущенного элемента), так как именно пропуск какого-либо компонента на определенном этапе приводит к появлению эллиптических конструкций, как в диахронии, так и в синхронии. В первом случае сознание говорящего уже не воспроизводит пропущенный элемент, так как в этом нет необходимости. Во втором случае пропущенный элемент легко восстанавливается. Другие признаки вторичны, и могут отсутствовать в некоторых эллиптических предложениях, являющихся неполными структурно.

Таким образом, главным критерием эллиптичности предложения является сосуществование неполных инвариантов и одного, структурно полного варианта, функционирующего в языке на синхроническом уровне.

Отсутствие определенного критерия эллиптичности приводило к смешению таких понятий, как языковая экономия, компрессия и эллипсис, а в рамках определения самого эллипсиса не учитывались важные параметры синхронии и диахронии.

§ 2. Принцип языковой экономии

О том, что развитие языка определяется действием двух тенденций – к расширению и компрессии, писали многие лингвисты. Одним из первых к этой проблеме обратился П. Пасси [11]. В процессе общения говорящий руководствуется двумя основными стремлениями: стремлением к «оптимизации языкового кода», что, безусловно, связано с расширением структуры, с одной стороны, а с другой - стремлением к «экономии усилий» [12]. Особенно это проявляется в разговорной речи, имеющей следующие особенности:

1)  участие собеседника (обусловленность лингвистическим макроконтекстом);

2)  ситуативность общения (обусловленность экстралингвистическим макроконтекстом);

3)  спонтанность речи (микроструктурная организация элементов речевого произведения);

4)  эмоциональность.

Применительно к структурной характеристике речи вышеописанные черты неподготовленной устной коммуникации создают в речи переплетение двух противоположных тенденций – языковой экономии и языковой избыточности [13,14].

Как известно, тенденция к экономии приводит к структурной неполноте высказывания, что, однако, не препятствует пониманию коммуникантами друг друга. А.И. Киселевский предлагает понятие «добавочного содержания» в языке. Структурная неполнота языка – объекта (то есть языка говорящего) предполагает, в конце концов, содержательную избыточность метаязыка (то есть языка слушающего) [15].

Показательно, что даже Р.А. Будагов, критикующий принцип экономии как таковой, при ответе на вопрос: «Определяет ли принцип экономии развитие и функционирование языка?» - говорит, что, «сокращаясь» в одних сферах, язык обычно «расширяется» в других [16]. Таким образом, «экономичность» языка является одним из сущностных его свойств [17].

Большой вклад в изучение роли экономии в языке внес А. Мартине. Он считал, что «языковая эволюция вообще определяется постоянным противоречием между присущими человеку потребностями общения и выражения и его стремлением свести к минимуму свою умственную и физическую деятельность. В плане слов и знаков каждый языковой коллектив в каждый момент находит определенный баланс между потребностями выражения, для удовлетворения которых необходимо все большее число все более специальных и, соответственно, более редких единиц, и естественной инерцией, направленной на сохранение ограниченного числа более общих и чаще употребляющихся единиц. При этом инерция является постоянным элементом, и мы можем считать, что она не меняется. Напротив, потребность общения и выражения в различные эпохи различны, поэтому характер равновесия с течением времени изменяется. Расширение круга единиц может привести к большей затрате усилий, чем та, которую коллектив считает в данной ситуации оправданной. Такое расширение является неэкономичным и обязательно будет остановлено. С другой стороны, будет резко пресечено проявление чрезмерной инерции, наносящей ущерб законным интересам коллектива. Языковое поведение регулируется, таким образом, «принципом наименьшего усилия» [18].

Идея о существовании закона экономии в языке подтверждается и в исследованиях связей между языком и мышлением. Так, по мнению А.Т. Кривоносова, человеческое сознание обладает таким свойством, что любая мысль не привязана «наглухо» к одной какой-либо языковой форме: для выражения мыслей, в том числе и сложных, для их идентификации достаточно самой минимальной языковой формы, чтобы «оживить» или выразить мысль в целом [19]. Язык и мышление связаны не как форма и содержание, а как самостоятельные феномены, каждый из которых имеет свою специфическую форму и свое специфическое содержание.

Понятие эллипсиса также изучалось в рамках соотношения языка и мышления. Так, И.А. Перельмутер, обращаясь к труду Санчеса, пишет: «для Санчеса в языке представлены две сферы: внутренняя, мыслительная – Ratio и внешняя, речевая – Usus. В глубинах нашего сознания все высказывания построены в полном соответствии с безупречной логикой, но в речи нет необходимости воспроизводить эти мыслительные структуры целиком и полностью, многое можно опустить, ибо оно легко подразумевается. Эллипсис выступает как главный фактор преобразования Ratio в Usus» [20].

С принципом экономии также связано понятие имплицитности, невыраженности части логических связей между предметами и явлениями действительности в лексическом наполнении предложения и/или его грамматической структуре. И хотя имплицитность присуща и компрессированным, и некомпрессированным образованиям, в первых она проявляется в большей степени.

Несомненно, что мы извлекаем из отдельного высказывания значительно больше информации, чем содержится в нем как в языковом образовании. Имплицитное содержание высказывания намного шире его эксплицитного выражения и очень часто описывается в терминах пресуппозиций. «Пресуппозиция противостоит релевантному содержанию высказывания. Она входит в семантику предложения как «фонд общих знаний» собеседников, как их «предварительный договор» [21]. Представляется, что смешивать понятия эллипсис и имплицитность, как это имеет место в некоторых работах, неправомерно. Как отмечает И.В. Арнольд, от текстовой импликации и подтекста эллипсис существенно отличается по своему назначению. В авторской речи он служит компрессии информации и устранению избыточности. В устном общении избыточные элементы опускаются не потому, что они уже были употреблены, а потому, что они ясны из ситуации [22]. Ср. в работе А.М. Турки следующие примеры:

1) « А где его пистолет? - В погребе».

Здесь речь идет о зевгме как об элементарном виде эллипсиса:«Его пистолет в погребе»;

2) « Мам, а можно мне апельсин? - А Вася?»

Смысл этого диалога становится понятным, если указать, что детям дали по апельсину. Один уже съел свой, а теперь просит еще и тот, который предназначен Васе [23]. Здесь мы имеем дело с импликацией, но не с эллипсисом. Восстановление второй реплики диалога вариативно: «Нет. А что же будет есть Вася?», «Не дам. А Вася?», «Как ты можешь это говорить? А Вася?». Подобные фразы также отличаются от компрессивных предложений. Ср.: «У меня глаз потек», говорит одна девушка другой, имея в виду, что у нее потекла тушь на ресницах глаз.

О связи имплицитности и эллипсиса подробно писал один из основоположников теории речевых актов С. Серл. В статье, посвященной буквальному смыслу (le sens littéral), С. Серл предлагает определение эллипсиса или подразумевания. На первый план выдвигается следующее положение: параллельно с подразумеванием элементов, связанных с контекстом высказывания, существует серия подразумеваемых постулатов или «допущений второго плана», которые создают условия для истинности высказывания.

В основе теории Серла лежат два основных постулата:

1) Слово или высказывание не имеют стабильного буквального значения, так как не существует «нулевого» контекста, который мог бы его определять. Буквальный смысл – это относительное понятие. Смысл высказывания всегда зависит от контекста. Каждое высказывание содержит определенные индексы, позволяющие установить его смысл в конкретном контексте.

Так, например, в высказывании «Le chat est sur le paillasson» определенный артикль и время глагола позволяют установить связь между конкретными объектами, местом и временем действия. Если эти элементы остаются имплицитными, то в высказывание всегда можно добавить дополнительные индексы, которые бы смогли их эксплицировать. Все, что эллиптично в одном высказывании, легко восстанавливается в другом.

Помимо индексов, высказывание содержит дескрипции, смысл которых неизменен.

2) Для правильного понимания высказывания одного контекста недостаточно. Истинность высказывания определяется также ситуацией. Серл обращает внимание на предлог sur, содержащийся в вышеупомянутом высказывании. В другой ситуации (например, в условиях невесомости) это же высказывание ложно. Таким образом, чтобы высказывание воспринималось как истинное и обладающее конкретным смыслом, необходимо наличие определенных допущений в сознании говорящих (в данном примере, закон земного притяжения).

Условия истинности высказывания изменяются в зависимости от варьирования «допущений второго плана». Серл выделяет две характерные черты таких допущений:

1)  их количество не ограничено;

2)  они не формулируются в высказывании.

Количество подразумеваемых элементов в допущении безгранично, тогда как количество подразумеваемых элементов при эллипсисе строго ограничено. К тому же, в отличие от эллипсиса, допущения не могут быть сформулированы в самом высказывании.

Автор предлагает установить связь между двумя понятиями в следующем определении: допущения второго плана представляют собой семантические эллипсисы. Действительно, при исследовании синтаксического эллипсиса можно заметить, что он всегда маркирован определенными знаками и может быть восстановлен в том же высказывании. Если же мы рассмотрим слово chat как языковой знак, то сможем заметить, что оно эллиптично без тех допущений, которые формируют его смысл.

По мнению Серла, «не существует четкого различия между лингвистической компетенцией говорящего и его знаниями о мире» [24].

Такой подход нам представляется не совсем корректным: в данном случае эллиптической можно считать любую языковую единицу. Безусловно, имплицитная информация иногда находит свое выражение в эллиптических предложениях, но здесь следует согласиться с мнением А.Т. Кривоносова о том, что «и полные, распространенные предложения содержат в себе смыслы, не представленные в единицах этих предложений» [20].

Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что любое высказывание экономично на уровне смысла, но на уровне формы экономия отражается в особых языковых структурах.

§ 3. Лингвистическая компрессия

Проявлением действия принципа экономии в языке является лингвистическая компрессия, представляющая процесс сокращения структуры языковой единицы без изменения заложенной в ней информации, имеющий системный характер и являющийся стилистически немаркированным. Осуществление данного процесса происходит как в результате опущения избыточных элементов, так и за счет их замены менее протяженными единицами. Ср. у Б.П. Дюндик: «компрессия - это закономерные преобразования вторичного порядка, которые применяются говорящим к двум или более базисным трансформам и способствуют приведению развернутых сложных конструкций к виду менее сложному, передавая тот же объем информации, что и полные развернутые синтаксические структуры» [25].

Многие лингвисты отмечают существование подобного явления, но дают ему разные названия (сжатие, конденсация, редукция и т.д). Нам представляется, что термин «компрессия» наиболее адекватно подходит для описания языковых феноменов, так как является универсальным.

Как уже было отмечено выше, на речевом уровне принцип экономии проявляется в форме лингвистической компрессии, которая представляет собой один из частных случаев реализации принципа экономии и действует как на диахроническом, так и синхроническом уровне языка в неполном типе разговорной речи. Фактор компрессии в языке действует на всех языковых уровнях: фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом [26, 27]. Эллипсис является конкретным проявлением компрессии на синтаксическом уровне. При этом необходимо отграничивать эллипсис от других видов синтаксической компрессии.

Эллиптические предложения выявляются в сравнении с полными вариантами. Под полными предложениями понимаются предложения, в которых заполнены все структурные позиции. Но при этом, отсутствие одного из компонентов состава (или сокращение сложного предложения) не всегда свидетельствует об эллиптичности предложения. Такие конструкции по сути своей являются компрессивными. Как представляется, понятие синтаксической компрессии связано с понятием канонической структуры.

В традиционной грамматике каноническая структура понимается как исходная конструкция с четко выраженными субъектно-объектно-предикативными отношениями, и любое отступление от нее рассматривается как нарушение (на наш взгляд, здесь мы имеем дело с явлением компрессии).

При установлении связи между канонической и сокращенной структурами предлагаются 2 объяснения:

1)  каноническая структура представляет собой глубинную металингвистическую репрезентацию сокращенной структуры (отношения порождения);

2)  каноническая структура представляет собой распространенную лингвистическую структуру, тождественную сокращенной структуре (отношения перефразирования) [28].

Рассматривая эллипсис по отношению к каноническим структурам, Ж. Бастужи утверждает, что эллипсис – это всегда сокращение канонической структуры. Сюда относятся вопросно-ответные единства, безглагольные предложения, восклицания, фразы телеграфного стиля, сложные слова, субстантивированные прилагательные и даже аббревиатуры.

Эллипсис выражается в опущении элемента или в специфическом замещении (substitution codée), одним из видов которого является анафора [29].

Ср.: определение опущения у Ж. Дюбуа: «Оно состоит в том, чтобы опускать элемент, встречающийся в главном предложении, при условиях, определяющихся самой трансформацией. Одним из самых частых условий является присутствие в трансформации одинаковых элементов. Таким образом, в одной фразе идентичные номинативные синтагмы будут опущены: Je désire voir Paul “Я хочу видеть Поля» – Je désire que je voie Paul [30].

В рамках данного положения большие дискуссии вызывали предложения с инфинитивом. В своей статье К. Арош и Д. Менгено, говоря об эллипсисе и канонической структуре, анализируют теории разных лингвистов по данному вопросу:

1)  В традиционной грамматике предложение Paul souhaite partir не рассматривается как эллиптическое, поскольку соответствует канонической структуре, имеющей в своем составе подлежащее, сказуемое и дополнение.

2)  Ж. и Р. Лебидуа допускают, что partir является инфинитивным предложением, но при этом отмечают, что связь подлежащего с основным глаголом настолько сильна, что оно относится и к инфинитиву.

3)   В теории трансформационной грамматики Н. Хомского, фраза Je souhaite partir рассматривается как фраза с дополнительным придаточным предложением, подлежащее которого (присутствующее в глубинной структуре) опускается в результате трансформации (опущение эквивалентной именной группы) - Je souhaite que je parte. В рамках этой теории глубинная структура является канонической.

4)   Начиная с 70-х. гг. XX века исследователи выдвигают на первый план понятие значащего отсутствия, и лакуна становится конститутивной чертой высказывания. Ж.К. Мильнер рассматривает отсутствие подлежащего при инфинитиве именно с данной точки зрения. Спрягаемые глаголы имеют положительные признаки, обеспечивающие включение в высказывание (то есть они морфологически маркированы), а инфинитив имеет отрицательные признаки (то есть морфологически не маркирован) (Цит. по [31]).

На наш взгляд, изучение подобных синтаксических явлений не вызывало бы столько дискуссий, если бы лингвисты в своих исследованиях учитывали действие фактора компрессии. Тогда каноническая структура могла бы рассматриваться как полный, «идеальный» вариант, а ее разновидности - как компрессивные структуры, «реальные» варианты.

Как отмечается в монографии М.В. Зеликова, проблема компрессии является центральной при описании субъектно-предикатно-объектных отношений простого индо-европейского предложения. Она непосредственно связана с проблемой совмещения нескольких смысловых отношений в рамках одного грамматически простого предложения [3].

Исследуя компрессивные образования, М.М. Коровкин проводит параллель между словообразованием и синтаксисом: «Как универбы (производные слова и композиты) мотивируются единицами вышележащего уровня (словосочетаниями или предложениями), так и предложения со свернутой структурой осмысливаются как таковые в сравнении с полными предложениями или с цепочкой предложений, находящихся друг с другом в смысловой связи (в рамках дискурса)» [32]. Так, предложение Je le trouve heureux «Я считаю его счастливым», несомненно, восходит к Je trouve qu’il est heureux «Я считаю, что он счастлив». Здесь мы можем говорить об объединении модуса и диктума (по терминологии Ш. Балли) в компрессивном образовании.

Одним из самых ярких примеров синтаксической компрессии в романских языках можно считать субстантивацию релятивных структур [3]. Во французском языке выделяют две подобные модели: с предлогом à и с предлогом de.

Ср. : machine à taper «пишущая машинка» = machine qu’on utilise pour taper «машина, которую используют, чтобы печатать».

Machine à laver «стиральная машина» = machine qu’on utilise pout laver le linge «стиральная машина» - «машина, которую используют, чтобы стирать белье».

Очевидно, по аналогии образовались следующие словосочетания:

Devoir à faire = devoir qu’il faut faire - «задание, которое нужно сделать»;

Mots à apprendre = mots qu’il faut apprendre - «слова, которые надо выучить».

В основе атрибутивных словосочетаний с предлогом de также лежит релятивная конструкция:

Homme de parole = homme qui sait tenir la parole - «человек слова» = «человек, который умеет держать слово»;

Femme de ménage = femme qui fait le ménage - «домохозяйка»= «женщина, которая ведет хозяйство».

На уровне предложений для французского языка характерно употребление свернутых структур. Так, В.Г. Гак, описывая виды предикативности фраз французского языка, выделяет, наряду с прочими, полупредикативные отношения: «более сложной формой полипредикативности является полупредикативность, выражаемая причастиями, инфинитивными оборотами, обособленными и некоторыми другими конструкциями. Полупредикативные комплексы могут быть преобразованы в отдельные предложения. Il lui parle, penché sur son oreille – Il lui parle, il est penché sur son oreille «Он говорит, склонившись над его ухом». – «Он говорит, он склонился над его ухом».

«В полупредикативных комплексах отсутствует самостоятельное выражение категорий предикации: лица, времени, модальности. Эти значения устанавливаются по связи с основной предикацией предложения: в приведенном примере субъект и время действия, выраженного причастием penché, определяются глаголом главной части. Однако в этих случаях предикация находит характерные формальные средства выражения: неличные формы глагола, интонация, обособление. Само предложение здесь является осложненным» [33].

Во французском языке можно выделить несколько типов подобных структур:

1)  Il était le premier à découvrir cette loi.

2)  On les dirait isolés dans leur monde.

3)  Son père étant malade, il ne pouvait inviter personne chez lui.

4)  Je l`ai entendu crier.

5)  Après avoir fait son devoir, il est parti. (= Son devoir fait, il est parti).

6)  Je pense avoir perdu mes clés.

7)  Je le vois courant à mon aide.

8)  Je le crois intelligent. (Но невозможно сказать : * Je la veux partir).

Как видно, каждая конструкция является сокращенной структурой сложной фразы. Здесь снова вступает в силу закон экономии, о котором говорилось выше. Ср. переводы на русский язык, в которых используются сложные предложения, представляющие менее экономные структуры (в отдельных случаях возможны переводы простыми предложениями).

1) Он был первым, кто открыл этот закон.

2) Можно было подумать, что они изолированы в своем мирке.

3) Так как его отец был болен, он не мог никого пригласить к себе.

4) Я слышал, как он кричал.

5) После того, как он выполнил задание, он ушел.

6) Я думаю, что потерял свои ключи.

7) Я вижу, как он бежит ко мне на помощь

8) Я думаю, что он умен. (также: Я считаю его умным)

Очевидно, что тенденция к экономии во французском языке проявляется очень широко и на синтаксическом уровне в словосочетаниях и предложениях путем сжатия синтагм. Так как это явление изучается давно, то для предложений типа Je désire voir Paul найдено много терминов: номинализация, сжатие, свертывание. Другие лингвисты предпочитают говорить о синтаксической конденсации .

До сих пор мы обращались к примерам глагольных компрессивных образований, однако наивысшая степень сжатости информации проявляется именно в безглагольных предложениях. Так, восприятие номинативных предложений как недостаточных побудило многих лингвистов изучать их отграничение от смежных явлений или проводить их классификацию по признаку подразумевания/неподразумевания глагола.

Как отмечает М.В. Зеликов в своей монографии, к компрессивным (но не эллиптическим) образованиям относятся назывные предложения [3]. Во французской грамматике подобные предложения чаще всего рассматриваются в ряде односоставных. Так, В.Г. Гак, описывая номинативные предложения, не относит их к эллиптическим. Однако, при выделении функций подобных предложений наблюдается небольшое расхождение с такой позицией в ряде примеров.

В.Г. Гак выделяет первичные и вторичные функции номинативного предложения. К первичным функциям относятся:

А) наименование предметов и лиц;

Б) выражение существования, бытийности.

В своих вторичных функциях они выражают те значения, которые передаются глагольными предикатами:

А) идентифицирующие - «Dans les premiers jours de l’année un enfant naquit. Un fils». - «В первые дни года родился ребенок. Сын».

«Il y avait à manger partout. Des canards de toutes les couleurs, de grands cochons de riz, des saucisses crues». - «Повсюду была еда. Утка на любой вкус, свинина с рисом, непрожаренные сосиски».

Б) характеризующие «Assassins ! Incendiaires !» - «Убийцы!» «Поджигатели!».

В) процессуальные «Aucune réaction dans la troupe !» «Никакой реакции в отряде» [33].

Сравнивая пункты Б и В с пунктом А при описании вторичных функций, можно отметить, что в предложениях пункта А опущен повторяющийся элемент, и, следовательно, мы имеем дело с эллипсисом (конкретнее с зевгмой); в случае Б и В можно говорить о компрессии субъектно-объектных структур (Les gens que nous voyons ici sont des assassins - «Люди, которых мы видим здесь, убийцы»; La troupe n’a pas réagi - «Отряд не реагировал»).

Другие виды безглагольных предложений характерны для экспрессивного синтаксиса. В своем диссертационном исследовании Т.Ф. Петренко интерпретирует предложения с отсутствующим глаголом être как предложения с имплицитной связкой, представляющие собой одну из разновидностей эллипсиса. В работе подобные предложения дифференцируются по их морфологической форме, при этом выделяется пять подвидов:

1)  инфинитивные предложения:

«Notre programme: réaliser les espoirs des Français» - «Наша программа: реализовать надежды французов».

2)  причастные: «Finis, le ciel et l’enfer» - «Пройдены, и рай, и ад».

3)  адъективные: «Gentil, tout de même, cet écervelé» - «Милый он все-таки, этот сумасброд».

4)  адвербиальные: «Et nous, toujours debout!» - «И мы, всегда в форме».

5)   субстантивные: «Un héros, moi» - «Я – герой» [34].

Однако, в таких конструкциях уже нет необходимости восполнять отсутствующий элемент, поскольку они принадлежат к ставшим стандартными структурам аффективного синтаксиса, следовательно, неправомерно говорить об эллипсисе. Хотя К.А. Долинин предлагает относить фразы эмоционального синтаксиса типа Vous ! к эллиптическим с оговоркой, что «эллипсис может рассматриваться как явление эмоционального синтаксиса лишь в том случае, когда не представленный во фразе элемент не содержится в ближайшем контексте и, следовательно, не является избыточным» [35], мы полагаем, что подобные структуры следует рассматривать как компрессивные, использование которых обусловлено стремлением говорящих к экономии в силу эмоциональности речи. Восстановление до полного варианта в данном случае возможно только при наличии широкого контекста.

Выводы

Как следствие вышеизложенного, представляется необходимым еще раз подчеркнуть различие между синтаксической компрессией вообще (у других лингвистов - синтаксическая сжатость, свертывание грамматических структур ) и эллипсисом как конкретной синтаксической фигурой сокращения. Под синтаксическим эллипсисом понимается усечение предложения путем редукции отдельных его элементов, восполняемых из контекста или ситуации ). Таким образом, компрессия – более широкое понятие, чем эллипсис, представляющий ее синтаксическую реализацию.

Лингвистическая компрессия представляет собой процесс сокращения структуры языковой единицы без изменения заложенной в ней информации, имеющий системный характер и являющийся стилистически немаркированным. Осуществление данного процесса происходит как в результате опущения избыточных элементов, так и за счет их замены менее протяженными единицами.

Компрессия — всегда более емкое, широкое и абстрактное многоуровневое явление языка, выражающее общую тенденцию к экономии, а эллипсис — конкретное проявле­ние компрессии, выражающее частную и всегда синтаксическую тенденцию к экономии. Таким образом, односоставные, безглагольные и номинативные предложения следует рассматривать как компрессивные (или неполные), учитывая при этом, что уже внутри каждой подгруппы могут выделяться эллиптические модели.

Эллипсис следует рассматривать как конкретное проявление – структурную модель компрессии, эксплицированное в синтаксической редукции любого компонента предложения-высказывания, допускающего возможность его восстановления до полного варианта, часто обусловленной наличием предыдущего или последующего контекста или ситуацией диалогического общения в процессе коммуникации. Исходя из настоящего определения, мы предлагаем выделять диахронический и синхронический эллипсис.

Соответственно, под диахроническим эллипсисом мы будем понимать модели образования неполных предложений, уже не восстановимых до полного варианта, но имеющих в своей основе опущение компонентов на том или ином этапе развития языка. Cинхронический эллипсис определяется как опущение компонентов предложения, легко восстановимого до полного варианта, благодаря существованию полного коррелята в языке, эквивалентного по смыслу эллиптической конструкции.

 

Литература

1. Lamy B. L'art de parler. - Paris, 1676. – 598 p.
2. Marouzeau J. Lexique de la terminologie linguistique. – Paris, Geuther 1933. – 205 p.
3. Зеликов М.В. Компрессия как фактор структуры и функционирования иберороманских языков: монография. – СПб., 2005. – 444 с.
4. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Вып. 1. - Л., 2001. – 441 с.
5. Касевич В.Б. Семантика, синтаксис, морфология. – М.: Наука, 1988. – 309 с.
6. Grevisse M. Le bon usage. Grammaire française avec des remarques sur la langue française d'aujourd'hui. - Paris, 2008. – 1156 p.
7. Пронина И. В. Односоставные и неполные предложения как единицы различных уровней в современном французском языке: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М., 1974. – 31 с.
8. Полянская Л. П. Безглагольные предложения во французском языке эпохи классицизма: автореф. дис. ... канд. филол. наук.- СПб, 2001. – 22 с.
9. Almenberg S. L'ellipse et l'infinitif de narration en français. - Uppsala, 1942.- 175 p.
10. Damourette J. et Pichon E. Des mots à la pensée. Essai de grammaire de la langue française. – Paris, Ed. d’Artrey, 1911-1934. - 674 p.
11. Passy P. Etudes sur les changements phonétiques et leurs caractères généraux. - Paris, 1890. – 256 p.
12. Пронина И. В. К вопросу о явлении эллипса. – М.: Иностранные языки. Сб. статей. - М.,1973. - № 9. - С. 123 – 130.
13. Бондаренко Н.М. О типах структурно-семантической экономии и избыточности во французской разговорной речи (в сравнении с русской)// Вопросы французской филологии. – М., 1975. – С. 175 – 194.
14. Мальченко А.А. К вопросу о компрессии и избыточности разговорной речи//Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. – Горький, 1976. – С. 37 – 39.
15. Киселевский А. И. О механизме образования «добавочного содержания» в языке// Романо – германское языкознание. Вып. 2. – Минск, 1969. - С. 48-52.
16. Будагов Р.А. Определяет ли принцип экономии развитие и функционирование языка?// Вопросы языкознания. – 1972. - № 1. – С. 17 – 36.
17. Кобков В.П. О роли принципа экономии в развитии и функционировании языка//В помощь преподавателям иностранных языков. Вып.6. - Новосибирск, 1975. – С. 28-55.
18. Мартине А. Основы общей лингвистики//Новое в лингвистике. – М.:Изд-во ин. лит-ры, 1960. – С. 365-565.
19. Кривоносов А.Т. Мышление – без языка? Экономия языковой материи – закон процесса мышления// Вопросы языкознания. – 1992. - № 2 – С. 69-83.
20. Перельмутер И.А. Язык и действительность в грамматическом учении Франчиско Санчеса//Классические языки и индоевропейское языкознание. – СПб, 1998. - С. 96-104.
21. Арутюнова Н. Д. Понятие пресуппозиции в лингвистике // Известия АН СССР. Серия лит. и яз. Т.32, вып. 1. - 1973. - С. 84 –89.
22. Арнольд И.В. Импликация как прием построения текста//Вопросы языкознания. – 1982. - № 4. – С.83-91.
23. Турки А. М. Формально - семантическая организация и функционирование эллиптических предложений: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М., 1999. – 23 с.
24. Серл Дж. Р. Референция как речевой акт//Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. – М.: Радуга, 1982. - С. 179-203.
25. Дюндик Б.П. Компрессия придаточных предложений в современном английском языке (на материале обстоятельственных придаточных предложений): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1971. – 22 с.
26. Лисник М.В. Лингвистические признаки языковой компрессии (на материале французского языка)// Язык и общество: материалы конф. «Чтения Ушинского». - Ярославль, 2002. - С. 97-99.
27. Абызов А.А. Фонетические характеристики английской компрессированной речи (на материале канадского варианта английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Иваново, 2005. – 18 с.
28. Fuchs C. Une version transformationnelle de l'ellipse. L'effacement chez Harris// Histoire. Epistémologie. Langage. -1983. – № 5.- P. 103-111.
29. Bastuji J. L’ellipse et les relatives// Histoire. Epistémologie. Langage. -1983. – № 5.- P.113-119.
30. Dubois J., Dubois C.F. Eléments de linguistique française. Syntaxe. – Paris, 1970. – 286 p.
31. Haroche Th., Maingueneau D. L'ellipse ou la maîtrise du manque // Histoire. Epistémologie. Langage. -1983.- № 5. - P.143-150.
32. Коровкин М.М. Коммуникативный аспект экономии: имплицитен ли синтаксический эллипсис?//Текст и дискурс: традиционный и когнитивно-функциональный аспекты исследования: Сб. научн. трудов. - Рязань, 2002. - С.209-218.
33.  Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. – М.: Высшая школа, 2000. -1220 с.
34. Петренко Т. Ф. Импликация глагольной связки в двусоставных предложениях французского языка: автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М., 1983. - 23 с.
35. Долинин К.А. Стилистика французского языка. – М.: «Просвещение», 1978. – 303 с.